"Олег Суворов. Злой Город (повесть)" - читать интересную книгу автора

камерами, перебежками передвигались вдоль стен домов, избегая сталкиваться с
рвущимися в бой боевиками.
Наконец, то ли повинуясь команде, то ли самопроизвольно, толпа вышла на
Новоарбатский проспект и устремилась в сторону Белого дома. Дмитрий
задержался сзади, все еще надеясь, что хоть там уже ждут войска и вот сейчас
раздастся стрельба, но вместо этого услышал лишь смутный вой и крики "ура".
Когда он дошел до здания мэрии, там творилось нечто невообразимое - милиция
в белых касках и бронежилетах разбегалась в разные стороны, из Белого дома
бежала толпа людей, причем каждый что-то орал и размахивал руками, возбуждая
себя и других, а посреди всего этого разъезжали три грузовика, в кузовах
которых сидели молодые, явно подвыпившие парни пэтэ-ушного или дембельского
вида и палили в воздух из двух или трех автоматов. Две толпы соединились
воедино посреди смятых и поваленных заграждений из колючей проволоки.
Пожарные машины, стоявшие у нижнего пролета моста, были яростно атакованы, у
них били стекла и рвали дверцы, пытались вытащить отбивающихся пожарных. Над
общей толпой реяли красные флаги, и Дмитрию все чаще стали попадаться одетые
в гражданское люди с автоматами.
Ему было страшно, но он твердо помнил о своей цели - оружие! Только так
он сможет защитить себя и Светлану. Дмитрий проник за разрушенное
заграждение и двинулся к зданию парламента, возле которого горели костры и
царила атмосфера радостного возбуждения, тем более жуткая, что все ликующие
не скрывали своей откровенной злобы и жажды мести.
Под тем самым балконом, где он стоял в самую опасную ночь с 20 на 21
августа 1991 года, теперь бесновалась толпа, скандирующая "Советский Союз" и
размахивающая красными флагами. Все это действие походило на какие-то
кумачовые поминки. Среди этих людей Дмитрий изредка различал не только
горластую, разухабистую шпану, которая всегда там, где есть возможность
побесноваться, и не только полусумасшедших пенсионеров, Которые давно уже
перестали вызывать даже брезгливую жалость, но и вполне нормальных по
внешнему виду людей, неотличимых от тех, которые стояли здесь же два года
назад. Некоторые из них казались растерянными, но другие были настолько
захвачены атмосферой всеобщего отрицания, что вряд ли отдавали себе отчет в
собственных поступках.
У него стало тяжело на душе, когда он услышал встречаемые радостными
воплями слова одного из ораторов: "Как нам сообщают из Ленинграда, Собчак
бежал и его уже ищут... Лужков арестован и будет предан народному
суду... Войска переходят на нашу сторону! Сегодня вечером Саша Невзоров
будет выступать по "Останкино". На миг у него закрались сомнения, что все
это ложь... Неужели все идет крахом и власть переходит в их жестокие руки?
Что делает президент и где же танки, которых так боялись в августе 91-го, а
теперь они кажутся единственным спасительным средством? Есть ли, наконец,
кто-то, кто остановит эту обезумевшую сволочь? Он спрашивал сам себя и так
же не знал ответа, как и два года назад. В этой атмосфере начинало возникать
ощущение, что все катится к чертям лихорадочно-грозным ураганом и нормальная
жизнь невозвратимо утрачена.
Когда в 91-м году он стоял на этом самом месте в безоружной цепочке
людей, то его терзала бессильная злость на Горбачева, который своей
бездарной политикой довел дело до переворота. И точно так же он теперь
злился на Ельцина с его бесконечными переговорами, компромиссами и уступками
наглеющим хамам. "Правитель, который вынуждает граждан бояться за судьбу