"Виктор Суворов, Ирина Ратушинская. Золотой эшелон " - читать интересную книгу автора

слишком мелко, и раз положены были угли из кожуры граната - то именно такими
углями это все пересыпалось, а потом уже шло в муфель. По поверхности
каждого куска образовывалась высокоуглеродистая сталь - твердая и более
плавкая, чем мягкое железо сердцевины. Каждый кусок был сплавом твердости и
эластичности. Потому булатный клинок рубил любой встречный, но им и
опоясаться можно было без риска сломать - если, конечно, хватало длины.
Отковывал Петрович на пневматическом молоте. Зарождающийся в желтом
пламени булат он мял, скручивал, раскатывал в тонкий лист, сминал гармошкой
и ковал снова. От того и получался муар на клинке, а старинные мастера еще
ухитрялись выводить структуру в рисунок. По легендам, и птицы бывали на тех
клинках, и всадники - но таких Петрович никогда не видел и сомневался,
правда ли. Он знал, что когда-нибудь и сам попытается, но теперь было не
время. Из того времени, что было теперь, Петрович охотно сбежал бы в тот
самый XII век.
Калили они вместе с Лехой, в воздушном потоке. Только вместо лихого
коня, на котором скакал юный подмастерье, размахивая по ветру малиновым от
жара клинком - был прозаический вентилятор. К немалому огорчению Лехи.
Пора было, однако, идти в мастерскую.
- Ну что, готово? - спросил он парнишку, вставшего ему навстречу.
- Форма готова. А какой век задувать будем, батя?
- Эх, Леха, третий год учу делу, а уму-разуму - семнадцатый... А ты до
сих пор такие вещи спрашиваешь. Как малец, ей-богу.
Он разложил на столе фотографии.
- Ты под какой стиль модель лепил?
- Вот под этот, - Леха ткнул пальцем в крайний левый снимок.
- Ну и какой это век?
- Пятнадцатый, - просопел Леха.
- Вот его и задувай.
Неделю тому назад Петровичу заказали японскую бронзовую вазу, и он
впервые поручил всю работу от начала и до конца сыну. И видел, что не
ошибся, но радоваться вслух считал излишним.
В прошлом веке возраст шедевров эксперты определяли по стилю, по
трещинам в краске или дереве, патине на поверхности металла - этак на глазок
Искусственно состарить можно все, что угодно, но нельзя сказать, что прошлый
век был таким уж золотым для мастеров антикварных подделок. Иные эксперты
обладали не только глазом, но и нюхом - и с ним было не сладить.
Но вот двадцатый век принес углеродный анализ. По радиоактивному
распаду изотопов углерода стало возможно определить возраст вещи довольно
точно. Решающее слово оценки перешло от чутьистых знатоков к педантичным
физикам, зачастую неспособным отличить на ощупь каррарский мрамор от
египетского алебастра. Знай себе отколупывай кусочек да суй его в прибор, а
уж машина выдаст возраст в цифрах. Тут-то и наступил золотой век, и первым
это понял Петрович.
Он прочитал статью об углеродном анализе еще в бытность свою молодым
инженером в Академии наук. Он не только любил машины, но и понимал их. Он
знал, что машина выдаст любой результат, который нужен человеку, и что этим
человеком будет он.
На следующий день он пошел проведать знакомого археолога, холостяка,
который охотно расплатился с ним головешкой из скифского кургана за починку
стиральной машины. Уже тогда Петрович увлекался литьем по выплавляемой