"Роман Светлов. Гильгамеш (повесть)" - читать интересную книгу автора

девицы приноровились к нему, и не выходил от кожевника до утра.
Урукцы воспрянули было духом: может, пронесло? Может, забылось?
Но уже на следующий день Большой запорол до полусмерти четверых
неосторожных мужей и великое отчаяние овладело городом. "Как
же это? Как такое возможно? Чем мы прогневали
богов?" - стонали несчастные урукцы, глядя на заплаканных
жен. В году бывало немало дней, когда боги требовали от
черноголовых воздержания, однако так долго, как этого желал
Гильгамеш, страдать шумеров не заставлял ни один бог. Запрет
только подстегивал нетерпение, даже старики с изумлением
обнаружили в себе давно забытую тягу. Братцы бунтовали,
разговоры строителей стен теперь касались только одного
предмета, и эти разговоры изматывали сильнее, чем солнце, чем
кирпичи. Даже взгляд на женщин приносил страдание - у одних
душевное, у других - натуральное. Последние торопливо сжимали
ногами рвущегося наружу бунтовщика и опасливо оглядывались: нет
ли поблизости людей правителя?
Отчаяние долго держало урукцев присевшими под тяжестью
свалившейся на них беды. Но, как они все вместе хлопнули себя по
коленям, так же все, разом, в один прекрасный день побежали в
храмы - жаловаться, плакаться, просить управы на Него.
2. ЭНКИДУ.
Дождь из зерен и фиников окатил статуэтки богов, а вслед за
ним - дождь драгоценностей. Втайне от правителя жрецы малых
храмов совершали обряды отверзания глаз и ушей идолов - на
случай, если Гильгамеш неведомо каким колдовством усыпил
ангелов, переправлявших вести божествам.
"Боги, боги! Энлиль и Уту, Энки и Инанна, и ты, далекий Ану,
отец богов Игигов! Объясните нам, кто Он такой, что Он такое?
Его слишком много для Урука, город наш не в состоянии вместить
Это, как ни одна из женщин не могла еще исполнить всех желаний
Его. Мы знаем, что Он - Большой, но где это видано, чтобы даже
самые ненасытные женщины убегали от мужчины - а от Него они
убегают, Ему всего мало. Он уселся на город, как бык на
муравейник, он вытаптывает нас, словно стадо диких ослов посевы.
Когда мы вспоминаем, что Он еще молод, становится совсем
страшно: если это молодость, то какова будет зрелость? Когда
человек прыгает с берега канала в воду, глина, от которой он
отталкивается, крошится и продавливается - вот точно так же и
наш город. Куда хочет прыгнуть Гильгамеш - ведомо одним
Вам, а ведомо ли Вам, что Он раскрошит и раздавит весь Урук,
отталкиваясь от земли? О, если кто-нибудь мог бы обуздать Его
силу! Но ведь с Ним справиться невозможно! Люди Большого, люди
храма Кулаба ходят так, словно каждый день пируют с богами, носы
их задраны выше, чем стены самых высоких храмов. От них, от Него
не скрыться, не убежать - Он приходит в твой дом, как в свой
дом, Он сыплет богатствами направо и налево, но сколько раз уже
Гильгамеш оставлял после себя одно разорение! Он не оставит
дочерей матерям, вот чего мы боимся. Нам страшно, Боги: зачем вы
даровали Уруку такого пастуха? Но если уж даровали - успокойте,