"Роман Светлов. Сон Брахмы" - читать интересную книгу автора

помирились. Даже выпивали вместе. Но приятелем с этим сухарем так и не
стали. Выше человеческих сил!
Ну а самые странные иконы были на стене в левой части от алтаря,
наверху. Там стена начинает плавно переходить в потолок, поэтому фигуры
кажутся совсем неестественными - даже с учетом всех их канонических, то есть
непривычных нам, пропорций.
- Вы покажете фотографии? Или негативы? - перебил словоохотливого
хозяина Матвей.
- Да, конечно, - Олег Викторович поднялся, но вдруг замешкался и
хлопнул себя по лбу: - Старею, друзья мои! Все мои снимки восьмидесятых не
здесь. В квартире у жены. Если бы я хранил здесь весь свой архив, то,
ей-богу, не сумел бы вас принять.
Он изобразил руками воображаемые груды папок, которые должны были
завалить всю его гостиную.
- А в цифру вы свои фотографии не переводили? - негромко спросила Варя.
- Вот-вот! - оживился Матвей. - Негатив может испортиться, потеряться,
а в цифровом варианте сроки хранения почти бесконечны...
Олег Викторович отчего-то мрачно посмотрел на девушку:
- Ага! Жесткие диски имеют привычку гореть, дискеты - быть украденными
или сломанными. Знаем мы эти вечные хранения. Я - консерватор, и тем
горжусь... Хотите, я вам объясню, что там было нарисовано?
Олег Викторович сходил в соседнюю комнату, принес несколько больших
листов бумаги, маркеры. Рисовал он, конечно, крайне схематично, но работа с
фотоаппаратом выработала у него цепкую память и отличное чувство композиции.
На листе быстро появились контуры иконы Страшного cуда, о которой
Матвею рассказывал отец.
- Ничего не кажется странным? - с торжественным видом спросил Олег
Викторович. - Еще раз смотрите: вот Судия, вот ангелы и бесы тащат тех, кто
им попался в лапы... или в крылья. А зачем тогда нижний ряд - с
земледельцами, пастухами и воинами, которые ведут себя как ни в чем не
бывало? Страшный cуд их не касается? Все это крайне двусмысленно. И вот еще,
смотрите!
Олег Викторович нарисовал на самом краю листа фигурку парящего
человека.
- Вот здесь, у правого края нижнего уровня, того, где изображены
земляне, которым нет никакого дела до Страшного cуда, изображен один
персонаж. Пал Палыч Иваницкий сказал, что так писали в XVI веке иконописцев:
в длинной робе, что-то сжимает в руках. Он один видит, что происходит на
более высоких ярусах. И он, похоже, взлетает! Ну не как ракета или птица!
Как бы воспаряет. Словно во сне. Но направляется не вверх, ко Христу, а
куда-то в сторону, к краю изображения. Пал Палыч говорил мне, что это -
просто невозможно, что в те времена все движения должны быть связаны с
центральной композицией. Все сворачивалось вокруг нее как вода в воронке.
То, что называется "обратной перспективой". А тут, понимаете ли, богомаз,
который вообразил себя воздушным шариком и летит куда вздумает.
- Странно, я ведь был в отцовском храме не раз, смутно помню икону
Страшного cуда, ну а этого летуна не помню совершенно точно, - задумчиво
сказал Матвей.
- Нет ничего удивительного. К такой фреске нужно присматриваться долго,
прежде чем понять, что там изображено. К тому же до того, как реставраторы