"Феликс Светов "Отверзи ми двери" (Роман, 1927)" - читать интересную книгу автора

положил Валерию на плечо.
- Чушь все какая-то, - сказал Валерий и за руку его ухватил, - бред.
Помнишь, прошлой весной я тебе свою Москву показывал? Ты помнишь,
помнишь?..
Помнил Лев Ильич, они тогда загуляли с вечера, Валерий у него остался
ночевать, невеселая была история, с женой, думал, расходится, потом все
обошлось, Люба ей звонила: у нас, мол, двумя этажами выше, - успокаивала,
а утром вместе ушли, пиво пили, как никогда разговаривали. Глупая была
история: девочка, только десятый класс кончила, где-то там встретились -
Валерий читал лекции про кино, демонстрировал западные фильмы, зарабатывал
деньги - халтурил, у него как раз на студии начались неприятности, его
собственный фильм прикрыли, новый снимать не дали. А тут любовь, страсть -
первый раз так, и уж, конечно, последний - а сколько слышал Лев Ильич про
такое от него - и все в первый раз, и все, конечно, в последний. Но тут
семья, отец каким-то образом в курсе дела, за жениха считают - что ж, что
постарше, дело житейское, зато человек с положением, - Валерий приврал
еще, что там у него происходит, не рассказывал, а у нее жизнь по высокому
разряду: казенная машина, дача в закрытом поселке, то, се, а Валерий тогда
как раз об отъезде начал теоретизировать, про то, что еврей, вспомнил, а
тут этот жлобский дом - ненавистью дышит, что он наполовину еврей, им и в
голову не могло прийти, а то б там дочь загрызли. И как раз совпало - сын
Валерия, года на три Наденьки Льва Ильича постарше, поступал в
университет, явно завалили, парень талантливый - математик, носом не
вышел. Я, говорит Валерий, сам, понимаешь, сам предал своего парня. Отец
ее, куркуль, обещал помочь, ерунда, мол, сыну, как же, нужно образование,
а там у него везде свои ребята, все сделаем, один звонок, пусть только
бороду не отпускает, очень, мол, на этот счет у них строго. А его Борька к
тому времени закусил удила, если, говорит, не захочешь уезжать, я
что-нибудь такое натворю - один уеду. И уже какие-то у него свои связи,
дела, участвует в демонстрациях у посольств, - тот как прослышал, не про
демонстрации - куда там! - про боевое настроение будущего математика,
проблемы которого он собирался решить "звонком", а вернее, про его
еврейскую кровь, - все сразу и сломалось, к Валерию и выходить перестал.
"Там у них строго насчет этого", - сказал Валерий. А девчонка горит, у них
начиналось все шикарно: рестораны, в Ленинград поездка, мастерские
художников, актеры - высший разряд! Да и девчонка, верно, красавица,
избалованная - ни в чем отказу никогда не знала, а тут скисла, плачет,
поняла, видно, что папочка всерьез грозит оргвыводами, тут не
покапризничаешь - основы колеблются. "Зачем мне это все?" - это Валерий
спрашивает. И верно, незачем, сказал ему тогда Лев Ильич.
Долго они тогда ходили по городу. "Я тебе сейчас Москву покажу, - сказал
Валерий, - мимо тысячу раз ходишь, а не видишь." И правда, далеко не
ходили, у дома Пашкова лестница, круглая, баллюстрадка-верандочка, Льву
Ильичу и в голову никогда не приходило подняться, а там славная скамеечка
- каменная, и как поднимешься - будто от всего отделился. Кремль - угловая
башня, Троицкие ворота, Каменный мост, - а то, что мимо бежит, суетливо
грохочет - не видишь, забываешь. А может настроение такое было, - но очень
уж хорошо там стало Льву Ильичу. "Я знал, что тебе понравится, - Валерий
говорит, - а парню моему уже не до этой милоты - ненависть клокочет,
зацепиться ему не за что. А я за что цепляюсь, за колготки только? Ты