"Дай Сы-цзе. Комплекс Ди " - читать интересную книгу автора

корзинами в руках или бамбуковыми коробами за спиной, спешившие обойти весь
поезд и сойти на следующей остановке.
Качаясь, проходили они по коридорам и торговали кто чем: крутыми
яйцами, горячими булочками, фруктами, сигаретами, кока-колой, минеральной
водой - местной, китайской, и даже привозным "эвианом". Тут же, с трудом
пробираясь по узкому проходу со своими тележками, тянулись гуськом
железнодорожные служащие в форме, предлагая пассажирам утиные ножки с
перцем, жареные свиные ребрышки со специями, бульварные газеты и журналы.
Мальчонка лет десяти с лукавой мордочкой, сидя на полу, начищал туфли на
высоких каблуках зрелой красавице в чересчур больших для ее худого лица
темно-фиолетовых солнечных очках, которые нелепо выглядели в вагоне ночного
поезда. Никто не обращал внимания ни на господина Мо, ни на маниакальную
бдительность, которой он окружил свой "делси-2000". (Несколько дней тому
назад в таком же жестком общем вагоне, но только дневного поезда, закончив
ежедневную порцию записей цитатой из Лакана (основоположник французской
школы психоанализа), он поднял глаза от школьной тетрадки и словно увидел
сцену из немого кино с ускоренными движениями персонажей: видимо, особые
меры предосторожности, принятые им для защиты своего имущества, раздразнили
попутчиков, и они, взгромоздясь на полку, лихорадочно обнюхивали, ощупывали
его чемодан, простукивая его пальцами с черными обломанными ногтями.)
Решительно ничто не могло отвлечь его внимание, когда он погружался в
работу. Любопытный сосед по трехместной скамье, работяга лет пятидесяти,
сутулый, с длинным обветренным лицом, сначала просто так, мельком, заглянул
к нему в тетрадь, а потом всмотрелся пристальнее.
- Господин очкарик, вы что, пишете по-английски? - спросил он с почти
рабской почтительностью. - Знаете, у моего сына нелады в школе с английским,
никак, ну никак он у него не идет. Может, вы мне что-нибудь присоветуете?
- Разумеется, - серьезно ответил Мо, ничуть не обидевшись на то, что
его назвали "очкариком". - Я расскажу вам историю про Вольтера, французского
философа XVIII века. Однажды Босуэлл спросил его: "Вы говорите
по-английски?" Вольтер ответил: "Для этого надо прикусывать кончик языка
зубами, а я уже слишком стар, у меня нет зубов". Понимаете? Он имел в виду
произношение "th". Вот и я вроде старика Вольтера - у меня зубы коротковаты,
чтобы говорить на этом всемирном языке, хотя я очень люблю многих английских
писателей и пару американских. А пишу я по-французски.
Такая тирада изумила соседа, придя же в себя после обрушившегося на
него потока слов, он посмотрел на оратора с неприязнью. Как все трудящиеся
революционной эры, он ненавидел тех, кто знает больше, чем он, и имеет
благодаря этим знаниям огромное преимущество перед ним. Решив преподать
"больно ученому" попутчику урок, он достал из своей сумки китайские шахматы
и предложил ему сыграть партию.
- К сожалению, я не играю в эту игру, - все так же серьезно сказал
Мо, - хотя много о ней знаю... Знаю, когда и где она появилась...
Это доконало соседа, которого к тому же клонило в сон, и он только
спросил:
- Так вы правда пишете по-французски?
- Да.
- Надо же, по-французски! - несколько раз повторил работяга, и это
слово разнеслось по вагону слабым эхом, тенью, подобием другого, еще более
славного слова - "по-английски", а на физиономии доброго отца семейства