"Евгений Сыч. Ангел гибели" - читать интересную книгу автора

черного, - этого, что ли, казню именем божиим.
- Да на здоровье, - совсем разулыбался Прикованный, а черненький в
Юркиной руке съежился и повис испуганным зайцем. - Только всякое зло
противно божескому порядку. Так что имя Его тебе ни к чему. На зло
молящегося Бог не слушает.
- Утомил, - сказал Юрка, разжимая руку. - Говорил бы сразу, что
просишь, зачем звал.
- Посоветовать хочу: люби себя. Только себя люби, понимаешь? И всем,
кому сможешь, объясни это. Любить нужно только себя.
- Не понимаю, - удивился Юрка.
- Поймешь, - сказал Прикованный.
И Юрка вновь попал в вязкое поле чужой мысли, чужой обиды и чужой боли.
"Любишь ли ты Бога? - спрашивал Прикованный. - Сколько душ было растоптано
из жертвенной любви к Христу! Сколько погибло мимоходом, когда шли страна
на страну, род на род, стенка на стенку, возглашая: "С нами Бог!" И за
Магомета шли тоже стенка на стенку. Возлюбленный Мао стоил обожествленного
Гитлера и Сталина - отца народов. Как только главным становится лозунг
любви - к Богу, Отечеству или нации, это означает, что человека не
принимают в расчет. Что человек не имеет цены сам по себе, а ценится лишь
степенью его любви, одобряемой свыше. Нельзя любить людей вообще, надо
любить самого себя, свою семью, своего ребенка. Любовь, в которой массы
участвуют в едином порыве, - отвлекающий маневр, чтобы свободней убивать и
грабить".
- Но что я могу? - оправдывался Юрка. - Ведь люди не видят и не слышат
меня. Я несу им смерть, а не любовь.
- Ты пойми и запомни, - настаивал Прикованный. - Когда тебе придется
поднять свой меч, себя люби, а не Бога и не Идею, не человечество в целом,
не людей вообще. Только так может спастись мир.
- Я подумаю, - сказал Юрка.
Он не успел еще далеко отлететь от толпы черных, как увидел знакомого
беса. Бес явно набивался на встречу, и Юрка тормознул.
- Ты где пропадаешь, приятель?
- Вот, - с готовностью отозвался бес. - Материал для тебя подготовил.
Досье. Все честь по чести.
- Какой материал? - переспросил Юрка, догадываясь, впрочем, о чем речь.
- Сам же просил, - обиделся бес. - Убийц разыскать. Я старался.
Ознакомить или разберешься?
- Разберусь, - сказал Юрка, протягивая руку. Бес немедленно всучил ему
свернутый плотный, похоже, пергаментный листок, хотя Юрка отроду
натурального пергамента не видел.
- Но всех - мне, - поторопился бес. - Ты обещал!
- Не суетись, - Юрка развернул свиток. На нем, как на экране монитора,
немедленно возникли и побежали строчки:
"Гоглидзе Михаил Автандилович, продавец наркотиков, сутенер, перекупщик
валюты. Стрелял по ошибке: ждал облаву. Не виновен".
"Суспицкий Вячеслав Михайлович, фарцовщик, заинтересован пещерой
Али-бабы. Желал совместных действий. Шагов предпринять не успел. Не
виновен".
"Аминова Тамара Валиевна, сожительница Гоглидзе, присутствовала при
убийстве. Помогала выносить покойного и уничтожать улики. Не виновна".