"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

назначен преподавателем математики и топографии в Куинвуде, этой колыбели
раннего социализма. С и M - начальные буквы английских слов "Начало
Тысячелетия" - были выложены кирпичами в кладке этой экспериментальной
школы; здесь впервые в Англии применяли практическую и лабораторную работу в
преподавании прикладных наук. Из Куинвуда Тиндаль перешел на плохо
оплачиваемую, но весьма влиятельную должность профессора естественной
философии в Королевский Институт. Соратник Фарадея и близкий друг Гексли,
Тиндаль обладал и удивительной практичностью, и глубиной понимания при
огромной широте интересов и способностей - сочетание качеств, отличавшее
многие научные дарования, расцветшие в ту, викторианскую, эпоху. Он делал
эксперименты над магнетизмом, светом, теплотой и электричеством, изучал
строение скал, исследовал атмосферу как среду распространения звука; он был
страстным альпинистом и писателем, удивительно увлекательным, чьи эссе о
столь разнообразных предметах, как радуга или обыкновенная вода, до сих пор
читаются с интересом.
Тиндаль, как и большинство викторианских ученых и физиков его
поколения, по складу ума стремился рационалистически объяснять природные
явления; Карлейль же был известным противником всякого рационализма,
верящим, что жизнь останется "вечно ускользающей тайной". Тиндаль, если и не
был атеистом, то все же весьма сомневался в идее божественного сотворения
мира; Карлейля ничто не могло рассердить больше, чем сомнение в
существовании творца. Услыхав выражение Гексли "вначале был водород", он
заметил: "Любого, кто стал бы говорить так в моем присутствии, я попросил бы
замолчать: "При мне ни слова об этом, сэр. Если вы не перестанете, я
использую все средства, какие имеются в моей власти, чтобы немедленно
расстаться с вами" С первого взгляда трудно понять, что общего мог иметь
такой человек, как Тиндаль, с таким человеком, как Карлейль. Но, удивляясь
тому, что Тиндаль оказался среди сторонников Карлейля, мы забываем, какую
притягательную силу имеет для сомневающегося человека убежденность другого.
Ученые, физики и философы-рационалисты викторианской эпохи часто сами
пугались бездны сомнения и душевной неуверенности, в которую их повергали их
же собственные открытия и теории: многие, подобно Тиндалю, грелись возле
пламенной веры Карлейля. Даже и в области науки эти люди уважали в других
уверенность, которой не хватало им самим. Первая прослушанная Тиндалем
лекция Фарадея произвела на него мощное впечатление - тем, что этот великий
человек говорил убежденно, со страстью, а не как простой истолкователь
фактов, и "можно было ощущать, как его могучий дух, отражаясь в каждой
фразе, придавал ей глубину и звучность". То же почтение скорее к высшей
мудрости, чем к высшему знанию, он испытывал, впервые читая Карлейля.
Тиндаль был совсем молодым человеком и жил в индустриальном Престоне, когда
ему в руки попалась книга Карлейля "Прошлое и настоящее, первый яростный
протест против преклонения перед буржуазным преуспеянием и прогрессом.
"Положение Англии по справедливости считается одним из самых угрожающих
и вообще самых необычных, какие когда-либо видел свет. Англия изобилует
всякого рода богатствами, и все же Англия умирает от голода... Эта цветущая
промышленность со своим изобилием богатства до сих пор никого еще не
обогатила; это заколдованное богатство, и оно не принадлежит никому... Так
для кого же это богатство, богатство Англии? Кому оно дает благословение,
кого делает счастливее, красивее, умнее, лучше? Пока - никого. Наша
преуспевающая промышленность до сих пор ни в чем не преуспела; среди пышного