"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

Карлейль понимал, что он не годится в учителя так же, как не годится в
проповедники: "Я по-прежнему преподаю, - писал он Митчелу, - но получаю от
этого столько же удовлетворения, как если бы меня заставили трепать
коноплю". Утешение, как всегда, он находил в чтении. Читал жадно,
проглатывая по целому тому "Истории упадка и разрушения Римской империи"
Гиббона в день, "то приходя в восторг, то испытывая отвращение от той
яркости красок, которыми он рисует грубый или скудный материал, иногда
утомляясь подробностью его записей, иногда радуясь их живости, часто
оскорбленный их непристойностью, восторгаясь или возмущаясь едкостью его
тонкой иронии" Карлейль вступил в свое третье десятилетие, но до сих пор не определил
своего жизненного пути. Письма этой поры к друзьям и домой полны той наивной
иронии, которая свойственна затянувшейся юности. Часто они превращаются в
неуклюжие, сухие маленькие лекции по литературе или математике, в которых
ясно видно его стремление к интеллектуальному общению и его желание выражать
свои мысли легко и ясно, как Ирвинг. Общение с семьей происходило главным
образом при посредстве писем, приезжать удавалось только в каникулы. Он
старался убедить домашних, что доволен своей жизнью в Киркольди, и иногда
присылал матери в подарок то косынку, то шаль. Миссис Карлейль, недавно
научившаяся писать, посылала сыну письма, равно беспокоясь о его платье и о
его душе. "О, Том! Берегите золотое время молодости, помни о Творце, пока ты
молод... Ты уже прочел до конца Библию? Если прочел, начни сначала".
В ответ на увещевания матери Карлейль писал уклончивые письма, и за
наигранной легкостью родители видели глубокое уныние и неудовлетворенность.
Несомненно, они не удивились, а только укрепились в своих опасениях, когда в

1818 году по возвращении в школу после каникул сын написал отцу, что его
виды на будущее в школе неважны (в Киркольди обосновался третий учитель и
взял часть учеников у Ирвинга и Карлейля). Более того, он чувствовал
усталость от этой работы; Ирвинг уезжал в Эдинбург, так что и друзей у него
в Киркольди не оставалось. "Короче, я жду лишь твоего слова, чтобы подать в
отставку к декабрю". Отец ответил, что не может ему советовать: он должен
сам выбрать то, что считает для себя лучшим. Позднее Карлейль отмечал, что
отец не одобрял этого шага, считая его неразумным, но проявил сдержанность и
не вмешался. Мать, которой Карлейль как раз перед этим прислал новую шляпку,
отвечала в обычном духе: "Меня очень тревожит твое положение, но я всегда
ищу наставления у Него, который и направит, и будет твоим руководителем,
Том". Письмо кончалось так же, как все предыдущие: "Ответь мне честно,
читаешь ли ты Библию каждый день, и да благословит и хранит тебя Господь".
Итак, жребий был брошен, и Карлейль вслед за Ирвингом отправился в
Эдинбург искать счастья. Правда, шансы у них были неравные: у Ирвинга -
друзья, определенная репутация и к тому же (если Карлейль не ошибался)
несколько сот фунтов денег. Карлейль же, одинокий и никому не известный,
имел за душой 85 фунтов, из которых 15 фунтов послал отцу на содержание
фермы в Мейнгилле. На оставшуюся сумму он собирался прожить два года,
подрабатывая частными уроками.
Длинное письмо Митчелу, написанное в напыщенном тоне и полное ученых
рассуждений (в нем мимоходом упомянуты Диоген, Лукиан, Вольтер, Платон,
Сабатье, Клеанф, Зенон, Эпиктет, Кеплер, Джонсон и Гиббон), ясно показывает
его одиночество и разочарование. Если бы он жил в Афинах, писал он, то мог
бы еще быть счастлив, как Диоген в своей бочке. Но в наше время, когда

123456789101112131415161718192021222324252627282930313233343536373839404142434445464748495051525354555657585960616263646566676869707172737475767778798081828384858687888990919293949596979899100101102103104105106107108109110111112113114115116117118119120121122123124125126127128129130131132133134135136137138139140141142143144145146147148149150151152153154155156157158159160161162163164165166167168169170171172173174175176177178179180181182183184185186187188189190