"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

тетка, и наши денежные и прочие обстоятельства!". В таком случае любила ли
Маргарет Гордон Карлейля? Этого мы никогда не узнаем; некоторые
свидетельства есть в писаниях самого Карлейля, которые, хотя бы и с
оговоркой, стоит все же положить на весы.
Первая крупная литературная работа Карлейля называлась "Роман об
Уоттоне Рейнфреде". Она имела форму романа, но с отступлениями философского
характера. Карлейль бросил ее, написав около 30 тысяч слов. Многое в книге
явно автобиографично; Карлейль изображен в роли Уоттона Рейнфреда, а
героиня, Джейн Монтагю, является приемной дочерью своей бедной, но гордой и
решительной тетки, которая "возлагает большие надежды на свою племянницу" и
не признает Уоттона в качестве претендента на ее руку.
В марте 1820 года (занятия правом он начал в ноябре предыдущего года)
Карлейль побывал в Киркольди и узнал от Маргарет, что она уезжает жить в
Лондон к матери и отчиму. Такая же сцена описана и в "Уоттоне Рейнфреде",
когда Джейн просит Уоттона больше не приезжать к ней. "Человек, от которого
она всецело зависела, пожелал этого, и она может лишь подчиниться". Уоттон
требует объяснения, в котором ему отказывают, и в конце концов,
разгневанный, прощается. После этого: "Она вложила свою руку в его; она
посмотрела ему в лицо, слезы навернулись у нее на глаза, но она отвернулась,
быстро пожала его руку и сквозь рыдания прошептала едва слышно: "Прощай".
Обезумев, он приблизился к ней; его руки поднялись было, чтобы обнять ее,
но, отступив назад, она обратила к нему рыдающее лицо - лицо, полное гнева,
любви и муки. Медленным движением она просила его удалиться".
Вымысел, но, возможно, имеющий отношение к реальным событиям. 4 июня
Маргарет Гордон писала Карлейлю, благодаря его за посещение в Киркольди и
прося извинения за то, что не поблагодарила лично: "Но вы знаете причину,
которая была этому препятствием. Если бы ваше посещение было всего лишь
данью хорошему тону, как все те визиты мужчин, к которым я привыкла, я не
считала бы себя обязанной и не говорила бы об этом". Этот визит, по ее
словам, "был не только доказательством вашего благородного триумфа над
слабостью (простите мне это выражение), но и знаком того, что вы по-прежнему
считаете меня достойной того уважения, которым ранее оказали мне честь". Она
сообщала, что предполагает пробыть в Лондоне год, и выражала надежду на то,
что он не изменит своему истинному предназначению. "Верно, что жизнь полна
трудностей, и в ней немногое радует; все же это борьба, в которой лишь такие
умы, как ваш, должны побеждать. Подъем тяжел, зато как сияет славой вершина!
Направьте глаза к концу путешествия, и вы начнете забывать о тяготах пути".
Так, "пользуясь нравом друга или, даже хотелось бы сказать, сестры,
возможно, в последний раз обращающейся к вам", Маргарет Гордон заканчивала
свое письмо.
Неудивительно, что, получив его, Карлейль не удержался от ответного
письма, по всей видимости, довольно страстного: ее ответ на него начинается
словами: "Как же вы рисковали, посылая ваше письмо". Он окончательно убедил
Карлейля в бесплодности надежд. Маргарет отказывалась переписываться с ним,
так как переписка поощряла бы "ту слабость, устранить которую я положила
себе целью". Она жаждет знать о его судьбе, "но (не сочтите меня слишком
суровой) из других источников". Это письмо, на редкость трезвое и
хладнокровное для двадцатидвухлетней девушки, заканчивалось рассуждениями,
столь же неудобоваримыми для Карлейля, сколь они были верны: "А теперь, мой
дорогой друг, надолго, надолго прощайте. Только один совет - прощальный, а