"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

потому храните его: развивайте добрые свойства вашего сердца, заглушайте
сумасбродные фантазии рассудка. Со временем ваши таланты будут признаны,
среди ваших знакомых они уже сейчас встречают изумление и восторг; оценят их
и те, чье мнение имеет силу. Ваш талант снискает вам величие. Так
пусть же
ваша добродетель заслужит вам любовь! Добротой и мягкостью устраните
ту
ужасную бездну, которая отделяет вас от простых людей; будьте к ним
снисходительны - и вы заслужите и их уважение, и любовь. Зачем скрывать то
доброе, что есть в вашем сердце? Я отважилась дать вам этот совет из страха
за ваше будущее и желала бы подкрепить его всей искренностью моей дружбы.
"Освещайте путь людям" и не сочтите их недостойными вашей заботы. За это вы
будете вознаграждены. Как, должно быть, радостно жить, будучи любимым всеми.
Итак, прощайте. Простите мне мою вольность и вспоминайте обо мне как о
сестре, для которой ваше счастье всегда будет радостью, а ваше горе -
печалью.
С искренним расположением ваша Маргарет Гордон".
На полях первой страницы приписано с обнадеживающей неопределенностью:
"Не сообщаю моего адреса, так как не смею обещать вам свидания".
Через несколько дней после того Маргарет Гордой уехала в Лондон, причем
в Глазго ее провожал на корабль... Ирвинг! Ибо и его чуткое сердце, уже
связанное помолвкой в Киркольди, тронули прелести Маргарет. А после ее
отъезда в Лондон Карлейль получил от Ирвинга письмо, наверняка вонзившее нож
в рану, нанесенную разлукой с ней. Ирвинг подробно рассказывал о приятном
времени, проведенном в прогулке - "как ты думаешь, с какой юной девой? С
той, чье имя волнует тебя так же, как и меня, с той, которой я очень горжусь
и в которую почти влюблен - "Но враждебные Парки воспрепятствовали" - с
Маргарет Гордон". С присущей ему страстью к риторике Ирвинг добавляет:
"Такого счастья моему сердцу более не испытать: его краткий миг остался в
моем прошлом, как священный алтарь в пустыне, как волшебная страна,
затерянная среди дикой глуши".
Обосновавшись в Лондоне, Маргарет стала свысока смотреть на своих
друзей из Киркольди. Когда Ирвинг навестил ее спустя полтора года, Маргарет
обращалась с ним как с провинциалом, которому нужно дать ясно понять, как он
смешон. По его словам, она была достаточно любезна, но все же у него не
возникло желания повторить свой визит. Несмотря на некоторую
аффектированность в одежде и манере держаться, Ирвинг обладал душевной
простотой и искренностью и с грустью заметил по поводу этой последней
встречи: "Как видно, я не владею искусством хорошего тона".
В 1824 году Маргарет Гордон вышла замуж за банкира, виноторговца и
промышленника из Абердина, на десять лет старше ее, по имени Александр
Бэннерман. Впоследствии Бэннерман был посвящен в рыцарство и назначен
губернатором на остров Принца Эдуарда, и его жена, таким образом, имела
удовольствие возвратиться в качестве губернаторши на тот самый остров,
который ее отец покинул в самый несчастный момент своей жизни, когда она
была маленькой девочкой. С годами она не утратила высокомерия. Когда в ее
присутствии делалось какое-либо грубое замечание, она медленно поднимала
голову, закрывая глаза и не говоря ни слова, но таким образом, что все
пугались этого жеста. А приехав на Багамские острова, куда ее муж был
переведен на тот же пост губернатора, она нанесла всем глубокое оскорбление,