"Андрей Сысоин. Cумасшедший Петр XIX века: глас вопиющего в России ("Духовные ландшафты Земли" #11)" - читать интересную книгу автора

первого независимого русского журнала-альманаха "Полярная звезда",
издаваемого в Лондоне с 1855 года А.Герценом. В одном из первых номеров
Герцен напечатал письмо Белинского.

3. П.Я.Чаадаев и русское общество.
3.1. Чаадаев и Пушкин познакомились в 1816 году. Молодой мыслитель сразу
разглядел в юном поэте признаки гениальности. Они быстро стали друзьями и
очень много общались в 1818-1820гг. Чаадаев взял на себя роль наставника,
учил Пушкина мыслить. Этот поворот на мысль уменьшил воздействие на духовное
формирование поэта фривольно-грациозных направлений французской культуры и
привлёк его влияние как к обширной области культурно-исторических сравнений
и обобщений, так и к сущности актуальных процессов современной политической
жизни. Под влиянием Чаадаева Пушкин переосмыслил одно из важнейших понятий
своего творчества - понятие свободы, отождествляемой им поначалу только с
беспрепятственным удовлетворением любых порывов человеческого естества.
Вместе с Чаадаевым Пушкин начинает связывать свободу с конституцией и
республикой, с просвещением в целом, приходит к выводу, что только закон
может обеспечить свободу от власти и природы.
После 1820 года пути друзей разошлись, но они переписывались всю жизнь и
периодически встречались. Именно Чаадаев создал из Пушкина первого
национального писателя, впитавшего достижения мировой культуры и глубоко
отражавшего в поэзии, прозе, драме, исторических и философских размышлениях
существенные грани бытия и внутреннего мира человека.
Пушкин стал одним из первых читателей Философических писем Чаадаева. Но он
скептично отнёсся к идее "царствия Божия на земле". В последовательном
движении различных эпох он видел не поступательное
развитие, а лишь изменение оболочек, не затрагивающее корней человеческой
сущности, не разрешающее, а, наоборот, усложняющее её противоречия. Вместе с
тем поэт отказался сводить христианство к католицизму и видеть в последнем
универсальную силу мирового прогресса. Пушкин решительно опроверг вывод
Чаадаева об исторической ничтожности России. Не согласился он и с критикой
византийского православия: "Наше духовенство, до Феофана, было достойно
уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и никогда не вызвало
бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в
единстве".[65] Вопреки Чаадаеву, в разделении церквей, Пушкин видел не
трагедию России, а её особое предназначенье: "Это Россия, это её необъятные
пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши
западные границы... и христианская цивилизация была спасена. Для достижения
этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое,
оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми
христианскому миру..."[66]
Возражения Пушкина сходны с теми, какие делали Чаадаеву в Московских
салонах его друзья-противники славянофилы. Несомненно, что поэт повлиял на
всю систему исторических рассуждений мыслителя. Чаадаев задумался о месте
России в мире. Так Пушкин из ученика Чаадаева превратился в его учителя и
привёл Чаадаева к мысли об огромной роли России в мировой истории.[67]
3.2. Будущий основоположник русской независимой прессы А.Герцен
познакомился с Чаадаевым в 1834 году на обеде у Орлова, близко же сошёлся с
ним после возвращения из ссылки в 1840 году. Герцен всегда находился с
Чаадаевым в лучших отношениях, застал его в период высшей славы. В 1840-х