"Антонио Табукки. Утверждает Перейра " - читать интересную книгу автора

заходила в восемь. Совершенно очевидно, что еду ему оставила она, чтобы он
взял бутерброд на работу и съел в обед, Пьедаде хорошо изучила его вкусы, а
Перейра действительно обожал яичницу с сыром. Он выпил чашку кофе, принял
ванну, надел пиджак, но галстук решил не надевать. Правда, сунул его в
карман. Прежде чем выйти из дому, он остановился перед портретом жены и
сказал ему Я познакомился с одним парнишкой, его зовут Монтейру Росси, и
думаю взять его к себе внештатным сотрудником, сочинять некрологи про запас,
поначалу он показался мне довольно бойким юношей, но на поверку оказался
наивнее, чем я думал, он мог бы быть сверстником нашего сына, если бы у нас
был сын, немножко похож на меня, такая же прядь волос, падающая на лоб,
помнишь, у меня тоже всегда падала прядь волос на лоб, когда я был еще
студентом в Коимбре, в общем, не знаю, что тебе сказать, посмотрим, зайдет
сегодня ко мне в редакцию, обещал принести некролог, у него красивая девушка
по имени Марта, с волосами цвета меди, пожалуй, слишком непосредственная и,
на мой взгляд, много болтает о политике, ну да ладно, посмотрим.
Он доехал на трамвае до улицы Алешандре Эркула-ну и дальше пошел
пешком, с трудом поднявшись в гору до угла Родригу да Фонсека. Когда он
дошел до дверей, то весь взмок: день был жаркий. В вестибюле, как всегда, он
столкнулся с консьержкой, которая сказала "здравствуйте, доктор Перейра".
Перейра кивнул в ответ и поднялся по лестнице. Войдя в редакцию, он сразу же
снял пиджак и включил вентилятор. Он не знал, с чего начать, а был уже
полдень. Подумал, не съесть ли ему свой хлеб с яичницей, но для обеда было
еще рано. Тогда он вспомнил про рубрику "Памятные даты" и сел писать. "Три
года назад скончался великий поэт Фер-напду Песоа. Будучи человеком
английской культуры, он решил писать по-португальски, утверждая, что его
отечеством стал португальский язык. Он оставил прекрасные стихи,
разбросанные по журналам, и небольшую поэму "Послание", представляющую собой
историю Португалии, увиденную глазами художника, горячо любившего свою
родину". Перечитав написанное, Перейра счел его отвратным. Он выкинул
страницу в корзину и написал: "Прошло три года, как нас покинул Фернанду
Песоа. Немногие заметили его, почти никто. Он жил в Португалии как
чужестранец, возможно, потому, что и в самом деле был иностранцем. Жил один,
в скромных пансионах и меблированных комнатах. О нем помнят друзья, коллеги,
те, кто любит поэзию".
Потом он достал хлеб с яичницей и начал есть. Тут же раздался стук в
дверь, он спрятал бутерброд в ящик письменного стола и, вытерев рот листком
бумаги для пишущих машинок, сказал "войдите". Это был Монтейру Росси.
Здравствуйте, доктор Перейра, сказал Монтейру Росси, извините, если я
немного раньше времени, но я вам кое-что принес, в общем, вчера вечером,
когда я вернулся домой, на меня нашло вдохновение, и потом, я решил, что,
наверное, смогу перекусить здесь, в газете. Перейра терпеливо объяснил ему,
что в этом помещении нет редакции газеты, а только комната отдела культуры И
что он, Перейра, и есть редакция отдела культуры, кажется, он все это ему
вчера объяснил, здесь нет ничего, кроме одной этой комнаты, письменного
стола и вентилятора, потому что "Лисабон"? - всего-навсего небольшая
вечерняя газета. Монтейру Росси уселся и достал сложенный вчетверо лист
бумаги. Перейра взял его и стал читать. Непроходная, утверждает Перейра,
статья была абсолютно непроходная. В ней описывалась смерть Гарсии Лорки, и
начиналась она так: "Два года назад, при неясных обстоятельствах, нас
покинул великий испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка. Полагают, что в этом