"Яков Моисеевич Тайц. Неугасимый свет " - читать интересную книгу автора

и поливали се водой, которую им подавали снизу - ведро за ведром, ведро за
ведром...
Но где им было справиться с огромным, беспощадным, языкастым пламенем!
Вот подул ветер - и огонь мигом охватил соломенную крышу нашей избы. Солома
горела вкусно, быстро, легко.
Я не мог отвести глаза от огня. Меня посадили вместе с другими ребятами
в сторонке на бугорке. Мы издали со страхом смотрели на пожар.
Вдруг послышался стук колес. В игравшем свете огня было видно, как
подкатил извозчик. Из коляски вышел человек, это был мой дедушка. Он увидел
в городе зарево над деревней и примчался в Личники. Найдя нас живыми и
здоровыми, он немного успокоился, посадил меня с мамой на извозчика, сказал
Петрусю Кашкуревичу:
- Приходи. Там разберемся, - и увез нас домой.
Утром явилась вся семья погорельцев - оборванные, жалкие, измученные.
В руках у них был разный скарб - подушки, ведра, горшки - остатки
добра.
- Устраивайтесь пока здесь, - сказал дедушка и показал им на сени.
Дело было летом. В сенях было просторно. Так погорельцы поселились у
нас в сенях. Они что-то там стряпали, что-то себе готовили... Бабушка
говорила им:
- Зайдите покушайте. Пускай хоть дети зайдут.
Но Кашкуревич отвечал:
- Спасибо, ничого! У нас тут кое-что зосталося!
Вечером вернулся с работы Рафаил. Он увидел, что погорельцы хлебают
почти одну горячую воду, и сказал:
- Такое дело ни к черту не годится!
Когда пришел дедушка и вытащил, как обычно свой длинный кошелек Рафаил
одной рукой дотронулся до кошелька, а другой рукой показал на сени:
- Отец, там люди... - сказал он. - Там дети... Много детей!
- Что ты мне объясняешь! - сказал дедушка. - Что, у меня детей не было,
что ли. Слава богу! - Он посмотрел на кошелек.
- Так вот, отец... Разреши, а!
Дедушка снова посмотрел на кошелек и подергал себя за бороду.
- Но я даже не знаю, сколько там.
Рафаил взвесил на руке кошелек:
- Сколько бы там ни было. Людям строиться надо. Не век же им жить у нас
в сенях... Завтра я принесу свою получку. Ну, отец... Давай!
Дедушка обожженной когда-то рукой, той, на которой пальцы не сгибались,
недовольно разгладил на столе скатерть и сказал:
- Ну ладно уж! Раз давай так давай... Чего уж...
Он уткнул лицо в руки и стал снова теребить свою седую острую бородку.
А Рафаил, зажав в еще не мытой руке кошелек, вышел в сени.
Через минуту он вернулся. За ним шла вся семья Кашкуревичей. Они все
стали благодарить дедушку - кто как умел. Сам Петрусь чуть было не упал на
колени, но дедушка вовремя ухватил его за холщовую белую, кое-где прожженную
рубаху и строго сказал:
- Ты что, сосед... Опомнись!
А когда кончились благодарности, дедушка заулыбался и сказал:
- Ну, а пустой кошелек-то хоть я получу или нет?.
Он привычным движением свернул пустой кошелек и спрятал его куда-то за