"Абдуррахман-И Тали. История Абулфейз-Хана " - читать интересную книгу автора

Он был могущественным властителем, этот несчастный государь!" 66 Едва
оказался шах в мавзолее в объятиях отца, Плача вместе с духом сына, сказал
дух отца 67:
"О приди, Хусейн злополучной равнины Кербела!
Приди, государь, мучимый жаждою в беспредельной пустыне.
Непрестанно рокочет большой барабан великого Судного дня, Приди же ты,
плачущий, бьющий руками о подножье великого престола!
Доложи [всевышнему] судье о своих мучительных страданиях, Приди ты,
подобный сердцу влюбленного, всецело плачущему [по своей возлюбленной]!
Разорви воротник в знак плача по умершему дня Страшного суда /30 б/ И
освободи от горя [по тебе] мысль райских гурий!
Проявись во всем блеске в Судный день для жаждущих в пустыне Кербела,
[ибо] Твой жизненный конец не менее [трогателен], чем повествование [о
событиях] Кербела.
Надень алый [от крови] халат, подобно Хусейну, Для того, чтобы на
равнине Судного дня стать отмеченным знаком Кербела!
Обнимись с Хусейном и войди в ряды [предстоящих] на площади страшного
судилища, Посыпь главу свою прахом и войди в ряды [предстоящих] на площади
страшного судилища, С тех пор, как станет известен меч возмездия за [злое]
действие, Угнетенные тогда получат удовлетворение в отношении [своих]
мучителей!"
О Тали' 68, замолчи теперь, когда воспламенился этот мир, Огонь же сих
слов поднялся высоким пламенем и охватил весь мир.
О Тали', замолчи, [ибо] сердце неверного сгорело. /31 а/ От огня,
[вышедшего] из каменного истукана, воспламенился двор христианского храма.
С тех пор, как сошел под землю этот высокославный государь, Закончи же,
Тали', [свою] речь, [ибо] каждый, кто умер, уже кончился совсем. [36] После
того, как убили его величество, получило широкую огласку [известие], что
Султан туксаба кенегес выпил некоторое количество крови хана, [говоря]: "Ты
был убийцею моих братьев". Но этот отвратительный поступок он в скором
времени испытал на себе. В час намаз-и дигара (между полуднем и закатом
солнца) все судьи и сейиды подняли тело убитого хана [и положили на
погребальные носилки], все население прекрасной Бухары совершило молитву [за
него] и [затем] положили его поблизости благодатного мазара [Бахауддина]
Накшбенда, - да будет священна память его! - в непосредственной близости [со
своим] отцом. Спустя после этого некоторое время вся власть перешла в руки
/31 б/ Джаушан калмыка. Он занял должность куш-беги, а приближенного его
величества государя, Абдулла-бия хаджи кушбеги, отправили в Чарджуй 69, но
Мухаммед Ма'сум-бий хаджи аталык условился с ним, что он опять вернется на
государеву службу [в Бухару]. Когда после этого прошло несколько дней,
Худаяр-бий диван-беги стал думать о получении звания аталыка. Джаушан
калмык, вместе с Мухаммед Ма'сум-бий аталыком потребовали Ибрагима, сына
Рустем-бия кенегеса, приходившегося зятем упомянутому аталыку и бывшего
правителем Шахрисябза, и утвердили его в должности диванбеги [вместо
Худаяр-бия диванбеги]. Ходжа Кули мирахура, сына Хашхаль диванбеги катагана,
сделали парваначи, /32 а/ а Худаяр-бия утвердили правителем Шахрисябза, но
он оскорбился этим назначением и, поехав туда, поднял мятеж вместе со своим
сыном Хакимом курчибаши, вступив в войну с племенем кенегес 70.
Джаушан калмык [тем временем] принялся за махрамов 71. Каждого из
высочайших слуг он поручил одному узбеку, и [все] они подверглись пыткам.