"Арон Тамаши. Птичка-невеличка" - читать интересную книгу автора

Хотя какое там нельзя, можно было еще часок по крайней мере. Да ведь
только останься - взыграет натура, разольется огонь по жилам и опалит
веточку; захочет присесть на нее другая птичка, ан не выйдет.
Лукач даже головой потряс, так ему стыдно стало.
- Ну я пошел! - сказал он.
И спустил босые ноги на пол.
- И чего это с тобой?.. - спросила жена.
- Ничего.
Неправда - это Борица поняла сразу. Неправда и отговорки одни: день-то
был воскресный, рассветный час, самый что ни на есть райский час для
супругов. Да хоть бы и не воскресенье, все равно едва забрезжило - самое
время птичкам чирикать, а петуху кукарекнуть хоть единый разочек.
- Не хочешь - не говори, - сказала Борица.
- Сказал - ничего, значит, ничего, - повторил Лукач.
Словно розовое деревце с двумя пышными бутонами, так склонилась к нему
жена.
- Поди сюда, шепни на ушко! - позвала она.
Как бы не так, подумал Лукач. Только того ему и не хватало - подойти к
жене да нашептать на ушко неправду. Память-то нынче так и гложет, да его бы
господь поразил, вздумай он сейчас миловаться, будто два года назад в этот
самый день ничего не случилось. Случилось - такого не позабудешь. Эх, кабы
не случилось! Не было бы нужды вставать на заре. Не стал бы он обещать того,
что обещал. Да что поделаешь: платить приходится, платить. Иначе острия
памяти не затупишь, а оно с каждым днем все больнее пронзает. Чтоб ему
провалиться, тому месту, - проклятое воспоминание, растет себе, словно гриб
ядовитый.
- Потом как-нибудь, погоди чуток, - сказал он.
- Потом нашепчешь?
- Да, да.
Борица тотчас успокоилась. Не для того ведь говорилось, чтоб - где
слово, там и дело. Просто-напросто приятно поиграть с надеждой, словно с
маленькой киской, что помахивает хвостиком в полумраке да еще урчит
тихонечко от удовольствия, как сама земля на летней заре: прижмись ухом - и
услышишь.
- Утречко настает, - сказала Борица.
- Да, вот-вот настанет, - отозвался Лукач.
А сам тем временем уже проворно одевался с той тщательностью и
аккуратностью, как по случаю воскресенья. Потом побрился с особым старанием,
подошел к кровати и встал перед Борицей.
- Соседке я обещался, - сказал он.
- Которой соседке? - спросила Борица.
- Анне.
- Можиной вдове?
- Ей.
Борица тотчас села, подтянула на плечах рубашку, поправила волосы.
- И что же такое ты ей обещал?
- Траву скосить.
- В саду?
- Нет, на Гужоре.
- В этакой глухомани?