"Владимир Германович Тан-Богораз. На реке Росомашьей " - читать интересную книгу автора

знаю, куда девались. Стуча, не могу взывать; взывая, не могу вызвать... Или
они глухие?
Я счёл своей обязанностью протестовать и выразить уверенность, что духи
по-прежнему подвластны её призыву, но Тылювия всё ещё не хотела успокоиться.
-- А тебе лучше уйти! -- обратилась она к Тэнгэту уже без посредничества
мужа. -- Я ведь в твой шатёр не хожу слушать, как ревёт твой морж.
-- Эгей! -- ответил беспрекословно Тэнгэт и немедленно стал одеваться и
собирать свои вещи.
Так как с его уходом в пологу освобождалось место, я попросил его
позвать Айганвата, который остался у Акомлюки вместе с Митрофаном и
Селивановым.
Бубен Тылювии был обыкновенного чукотского типа -- маленький, круглый, с
тонким деревянным ободком и чрезвычайно звонкой перепонкой из оболочки
моржового желудка. Две тонкие полоски китового уса, служившие колотушками,
были привязаны к короткой деревянной ручке бубна.
Чрез несколько минут лампа была погашена, и мы молча сидели среди
непроницаемой тьмы, ожидая начала.
-- Э-гэ-гэ-гэ-гэй! -- начала Тылювия тяжёлым истерическим вздохом,
который вырвался из её горла болезненной нотой и сразу наполнил все углы
полога. По-видимому, необходимость настроить свои нервы на высоту шаманского
экстаза являлась гнетущим бременем для её души.
-- Э-гэ-гэ-гэ-гэй! А-яка-яка-яка-якай!
Оглушительная дробь коротких и частых ударов раскатилась над нашей
головой и загремела, отскакивая от тесных стенок мехового ящика и как будто
стремясь найти себе выход и вырваться наружу.
-- Гоу, гоу, гоу, гоу! -- запела Тылювия, старательно выделывая голосом
какой-то необыкновенно сложный напев, весьма напоминавший вой метели на
тундре. -- Боб-бо, боббо, боббо, боббо!.. Гоу, гоу, гоу, гоу!
По обычаю чукотских шаманов, Тылювия пользовалась бубном как
резонатором, то держа его перед самым ртом, то отводя его вверх и вниз и
отклоняя под самыми различными углами. Ятиргин и Айганват поощряли её
установленными возгласами сочувственного удивления.
-- Гычь! Гычь!.. Правда!..
Благодаря акустическим свойствам полога звук голоса Тылювии совершенно
утратил локализацию, и мы перестали связывать его с тем определённым местом
на левой стороне, где сидела шаманка. Большей частью он казался исходящим из
независимого центра, находившегося приблизительно посредине потолка, потом
облетал полог справа налево и слева направо, кружился над нашей головой,
бился об стены. Голос Тылювии становился громче и громче, стук колотушки
превратился из частой дроби в непрерывный грохот, а духи действительно не
хотели приходить.
-- Приди, приди, приди! -- взывала Тылювия. -- А-яка-яка-якай!.. Боббо,
боббо, боббо!
-- Ух! -- вздохнула она, внезапно прерывая стук. -- Бубен худ, звонкости
мало. Голос не долетает до зарубежного мира.
Через минуту призыв возобновился с удвоенной силой. Под грохот колотушки
один за другим раздавались самые причудливые напевы. Одни из них были
сложены старинными шаманами много веков тому назад и переходили от поколения
к поколению, тщательно запоминаемые нововдохновенными учениками; другие были
созданы Тылювией в течение тех таинственных месяцев, когда она лежала в