"Дзюнъитиро Танидзаки. Та, которую я люблю " - читать интересную книгу автора

охватывает глубокое волнение. Холодный пот выступает на лбу, дыхание
учащается, и сердце бьется с невероятной силой. Осторожно переставляя
непослушные ноги и глядя вниз, я как во сне двигаюсь по пустынному проселку.
И вдруг мне кажется, что из темноты, словно из пещеры, выбираюсь я на
широкое открытое пространство, и я невольно поднимаю голову. Сосновый лес
все еще не кончился, но там, вдали, за ним блестит что-то маленькое,
круглое, светящееся. Ка жется, будто смотришь в перевернутый бинокль. Прав
да, этот свет непохож на свет лампы - он холодный, безжизненный, как блеск
серебра.
"Ох, это же луна! Луна! Над морем взошла луна!" - наконец догадываюсь
я.
В эти минуты сосновый лес заметно редеет. И сквозь широкие просветы
между деревьями, как сквозь окна, переливаясь словно шелк, льется и льется
торжественный серебряный свет. На дороге, по.которой я иду, все еще темно, а
в небе над морем уже рассеиваются тучи, и оттуда пробивается яркий свет
луны. Вода сверкает, отражая лунный свет, и это сверкание с каждой минутой
усиливается, и сейчас даже из глубины соснового леса на воду больно
смотреть. Мне кажется, в лучах лунного света поверхность моря вздымается,
вскипает и беспрерывно бурлит. Небо над морем светлеет, и как бы вслед
уходящим тучам светлеющее небо надвигается и на лес, притаившийся,в тени
холма. Через мгновение а на дорогу ложится первый луч серебристого лунного
света. И вот наконец и.на меня бесстрастная луна бросает отчетливую тень
сосновой ветки. Холм постепенно остается позади, и я, сам того не замечая,
как бы застигнутый врасплох, из глубины соснового леса вступаю на пустынный
берег бескрайнего моря.
"Ах, как прекрасно!" - в молчаливом восторге я застываю перед морем.
Дорога, по которой я вышел к морю, тянется вдоль длинной изрезанной
береговой полосы. И, насколько хватает глаз, на берег, подступая к дороге, с
легким шуршанием вползает белая пена.
Не сосновый ли это бор в Михо? Или это залив Таго? А может быть, берег
Суминоэ или бухта Акаси? Так или иначе, места эти знамениты, я прекрасно
помню их по открыткам и сейчас с радостью узнаю прибрежные сосны с
покалеченными ветками и корявыми стволами. Озаренные луной, они бросают на
дорогу резкую тень. Между дорогой и кромкой прибоя песок белый-белый, словно
снег, и лежит он, я думаю, неровно, волнами, но очень яркий лунный свет
волнистость эту скрадывает, и видна лишь ровная, спокойная поверхность
берега. Ничто вокруг не отвлекает взгляда - и с волнением смотришь только на
море, которое простирается до самого Горизонта, да на ясный круг луны в
бездонном небе.
Море, которое совсем недавно я мог видеть из глубины соснового леса,
сейчас блестит под лучами холодного лунного света. Оно не только сверкает,
переливается, но, кажется, отражая расплескавшийся свет высокой луны,
зыбится, вздувается в непрерывном движении. Х может быть, оттого, что море
движется, и рождается этот нестерпимый фосфорический свет. Может быть, здесь
центр моря, и оттого, что приливы и отливы поднимаются и исчезают в
водовороте, вода по всей поверхности взбухает и бурлит. Во всяком случае
несом ненно, что здесь настоящий центр моря, и потому оно здесь кажется
выпуклым. И, растекаясь отсюда во все стороны, отраженный свет дробится на
мельчайшие частицы, погружается в рябь невысоких волн, мелькает в них, и
чешуйчатая волна мягко набегает на кромку песчаного побережья. И даже