"Дзюнъитиро Танидзаки. Похвала тени" - читать интересную книгу автора

собственной традицией, согласно которой верх есть верх, низ есть низ, слуга
есть слуга, господин есть господин, и это неизменно. Сколь бы ни была сильна
любовь низшего к высшему, она не может устранить препятствие, если оно
внутренне неустранимо. Об этом свидетельствуют повести "История Сюнкин" или
пьеса "О-Куни и Гохэй", притом что в последней дается весьма жизненное
разрешение конфликта "чувство-долг"
Трудно понять психологию героев, не принимая во внимание традиционной
установки сознания: благо для низшего (слуги) служить опорой высшему
(господину), как земля служит опорой небу. В этом видели естественный
порядок вещей, следуя которому изживаешь свою индивидуальную карму,
обеспечиваешь будущее блаженство. И когда сестра О-Ю, О-Сидзу, приносит себя
в жертву, это не совсем жертва. "Казалось, О-Сидзу и рождена была лишь для
того, чтобы всю свою жизнь посвятить О-Ю. "Я, - говорила О-Сидзу, -
беспокоюсь о счастье О-Ю, и в нынешней жизни это самое приятное"".
Возможность быть опорой могла доставлять человеку больше радости, чем
возможность опираться на кого-либо. Жертва О-Сидзу ей казалась благом, ибо
следование долгу вознаграждается небом. Совершенно необычная для
антропоцентрической модели поведения установка сознания: готовность
самоустраниться, чтобы найти себя. О-Ю же, принимая жертву сестры, сама
становится жертвой: "Если я заставила О-Сидзу совершить такое, какая же
страшная жизнь ждет меня в будущем" - и все же идет на это.
Не приходится сомневаться и в искренности желания Гохэя быть верным
слугой и выполнить свое назначение в этой жизни. Слуга ждет момента, чтобы
доказать свою преданность. Храня верность долгу перед господином, слуга
чувствует себя самураем (кстати, слово "самурай" происходит от глагола
"самурау" - "служить"), а это для него высшая награда. Гохэй движим желанием
отомстить, сразиться с врагом и выполнить свой долг, без него он не человек,
ибо не может быть человеком тот, кто не выполнил свой долг. Остальное -
вторично.
С годами Танидзаки склоняется от красоты "ики" к красоте "аварэ". И это
особенно ощутимо в его, по признанию критиков, лучшем романе "Мелкий снег"
(1946-1948). Героиня Юкико воплощает извечную женственность, красоту
утонченную, ненавязчивую, излучает как бы тихий свет. Всю жизнь Танидзаки
шел к ней, боясь прикоснуться. Идеальная женщина не та, говорил он, что
поражает яркостью красок, а та, что подобна весенней луне, подернутой
облаками.
Юкико внутренне гармонична, это и делает ее красоту истинной. Она "в
контакте" с миром, во всем ощущает "очарование вещей". О ней можно сказать
словами Плотина: "Душа никогда не увидит красоты, если сама раньше не станет
прекрасной, и каждый человек, желающий увидеть прекрасное и божественное,
должен начать с того, чтобы самому сделаться прекрасным и божественным".
Потому и нелегко ей найти себе спутника жизни.
Можно долго говорить о Танидзаки, потому что долгим был его путь, был и
есть. Уже в юношеские годы, в его родной семье, где умели чтить традиции,
ему привили вкус к литературе. Ему не было и двадцати, когда он решил
посвятить себя искусству слова, для чего и поступил в Токийский университет
на филологическое отделение. С тех пор не расставался с пером, оставив миру
десятки романов, повестей, рассказов, очерков. Популярность у широкого
читателя (а по его собственным словам, он писал для массового читателя)
вдохновляла его, и читатель признал его своим классиком. Не случайно