"Дженет Таннер. Возвращенный рай " - читать интересную книгу автора

с беспокойством посмотрел на Кэтрин, опасаясь ее реакции.
Но Кэтрин не сказала ничего. По напряжению мускулов на ее лице и по
тому, как она сложила руки на коленях, так что ногти впились в кожу, он
понял, что она заставила себя смолчать, и был благодарен ей за это. Но он
все равно беспокоился, не произнесет ли она что-либо непростительно
опрометчивое, и поэтому чувствовал себя в большом напряжении.
Теперь, в шелковой пижаме, он откинулся на подушки, наблюдая, как
готовится ко сну Кэтрин.
Она сидела возле трюмо, одетая в скрывающее всю ее стройную фигуру
переливчато-голубое кимоно, которое он купил ей еще до войны на Востоке. Но
он видел под одеждой напряженность плеч, и волосы она расчесывала чересчур
резкими взмахами.
- Ты поступила правильно, Катрин, - сказал он. - Как и все мы. Ничего
другого сделать нельзя.
Она не ответила. Он попытался заговорить снова.
- Нам надо быть благоразумными, моя дорогая. Знаю, тебе это не
нравится. Но что хорошего, если еще больше прольется французской крови?
Жизнь должна продолжаться.
Она опять не ответила, и он почувствовал, как в нем нарастает
раздражение. Как смеет она сидеть и не обращать на него внимания? Господи,
она же ведь его жена! Он имеет право на уважение. Он хотел сказать что-то
особенное, а вместо этого услышал свой брюзжащий голос.
- Как папа уговорил тебя прийти? Меня ты и слушать не хотела.
Кэтрин пристукнула расческой с ручкой из слоновой кости по туалетному
столику и повернулась.
- Он не уговорил меня. Я пришла, потому что сама решила так сделать.
- Ах, вот как? Тогда объясни, какое же соображение заставило тебя так
поступить?
- Я поняла, что у меня нет выбора... Я могу действительно поставить
жизнь Ги в опасность, если не соглашусь принять участие в этой
отвратительной игре, которую ведет твоя семья. Он мой сын, наполовину
англичанин... а англичане, по крайней мере, не прекратили борьбу. Мы все еще
воюем со свиньями типа фон Райнгарда, что делает нас уязвимыми. Я не
беспокоюсь за себя - в самом деле, не беспокоюсь, Шарль. Лично я скорее
умру, чем стану раболепствовать перед нацистами, как, похоже, готовы делать
вы. Но Ги совсем ребенок. Я не могу им рисковать.
- Хорошо. Рад, что ты образумилась.
- Не рано ли ты радуешься? Я не уверена, что образумилась в твоем
понимании. Да, я боюсь за него, и поэтому согласилась на эту омерзительную
сделку. Но не стану прикидываться, что горжусь своим поступком. А ты
гордишься им, Шарль? Ты гордишься капитуляцией Франции?
- Я делаю то, что нужно, - ужаленный, отпарировал он. - Я стараюсь
спасти людей, защитить имущество.
- О! Да, драгоценное наследство! Что же от него осталось? Расскажи мне!
Ты распластался на земле, позволяешь этим мерзавцам топтать себя и меня
заставляешь поступать так же. И позволь сказать тебе, Шарль, что я нахожу
твое поведение непростительным.
Он смотрел на нее и чувствовал, как в нем закипает гнев. Да, она бесила
его, особенно когда разговаривала таким образом, и он страстно хотел
услышать лесть Регины, почувствовать ее успокаивающие ласки. Но в Кэтрин,