"Дмитрий Тарабанов. Опечатка? (О концепции натреализма, статья)" - читать интересную книгу автора

Дмитрий ТАРАБАНОВ

ОПЕЧАТКА?
(О КОНЦЕПЦИИ НАТРЕАЛИЗМА)

статья

- Читатели любят спер-р-р-рму, понимаешь? Им нужно побольше "р": сперма,
клитор-р-р... Понял?
Альберт Хардвеев, "Как бы писатель"

- Пиши мой мальчик фантастику - у тебя это лучше получается...
Там же

Реалисты... Это пройдет! Футуристы... Это ненадолго! Акмеисты... Просто
название! Экзистенциалисты... Из-за нового слова что-то изменится в
литературе?
И, как не странно, изменялось.
Натреализм... Неужели опечатка? Наборщика мигрень замучила? Или что-то
действительно роковое? Правильное?..
Вообще, этот пример новоиспеченные теоретики любят приводить
консервативным литературоведам. Но, как мне кажется, натреализм -
достаточно серьезная веха, как для обычной попытки дифференцировать
просексуальную литературу.
Для меня это стилевое течение открылось достаточно давно и совершенно
случайно - во время одной из регулярных писательских поездок в Херсон.
Петр Шелудько (Роговской, в последствии) подсунул мне распечатку рассказа
Евгения Марковского "По грибы". Рассказ этот, повествующий в
соцреалистической манере об осеннем отдыхе деревенской молодежи на лоне
природы, который постепенно перерастает в "дружескую" оргию, произвел на
меня совершенно ошеломляющее впечатление. Позже рассказ был возведен
любителями нестандартных произведений в ранг "культовая вещь", автор
описан в анналах, а "декоронационный эффект" разобран в авторской статье,
превосходящей рассказ по объему как минимум в полтора раза.
Николаевские писатели, в частности сам Роговской и немало известный в
старом Фэндоме Сергей Стульник, предпочли не плестись в хвосте "новой
литературы" и, оставив на время фантастические миросозидания, написать
мало-мальски достойный ответ "херсонскому Пелевину". Произведение,
созданное ими в соавторстве, называлось "Собачий вальс". Сюжет намеренно
брался околопогрибовский: три девочки-подростка пытаются с пользой убить
время. Повествование так же умиротворенно начинается в художественной
школе, потом продолжается у одной из девочек дома, где все три
представительницы слабого пола занимаются лесбийской любовью. Все бы
ничего, не привлеки они в оргию милую собаку, да не лиши одну из подруг
девственности. Тут авторам представляется возможность посмаковать все
прелести распутной жизни "продвинутой" молодежи, что они, в принципе, и
стремились сделать. Заканчивается рассказ вполне поэтично: новехонькая
женщина возвращается домой под утро и видит в окне, как мальчик Рики
Мартин (кличка), который по сюжету представляется в роли неопределившегося
в пристрастиях "голубого", играется с собакой. Из телевизора доносятся