"Константин Иванович Тарасов. Золотая Горка" - читать интересную книгу автора

Скарга понял, что это прощальный подарок. Верить в новую встречу им не
приходилось. Он поднялся и обнял старика. Оба вздохнули, испытывая горечь
разлуки и беззащитность перед временем.
Через десять минут он шел по Захарьевской в Александровский сквер*. У
входа разносчик продавал газеты. Скарга взял одну и сунул в карман. Вокруг
фонтана бегали дети. Городовой одиноко сидел на скамейке в тени и, сложив
на животе руки, смотрел, как из горла лебедя бьет струя. Скарга присел
возле городового. Тот покосился, но смолчал. Мягкий шелест воды навевал
успокоение. Видимо, городовой был умиротворен. Взгляд Скарги тоже
приковался к струе. Когда он родился, фонтан уже стоял. Зримым
свидетельством приобщения губернского Минска к такому признаку цивилизации,
как водопровод. Мальчик и лебедь - сентиментальный символ захолустья. Тут
все знают, что они провинциалы. Даже на собственные газеты поставили клеймо
этого глухого угла. Вот, пожалуйста. Скарга глянул на название газеты -
"Окраина". А еще была газетка "Голос провинции", усмехнулся он. Но тут же
подумал, что у провинции может быть очень раскатистый голос. Вся империя
почувствовала это, когда Гриневицкий бросил бомбу в царя. Приехал
провинциал и метнул в царя бомбу. И партия эсеров была создана здесь, в
провинциальной Минской губернии. А теперь не только царь, все они боятся.
Им не будет пощады. Они поняли это, когда социалист-революционер Болмашев
казнил министра внутренних дел Сипягина, когда могилевский эсер Карпович
казнил министра народного просвещения Боголепова, минский боевик Ваня
Пулихов метнул заряд в Курлова, а отважная девушка Спиридонова стреляла в
народоненавистника Луженовского. Социалист-революционер Сазонов казнил
Плеве - еще одного министра внутренних дел. А сколько полковых командиров и
черносотенцев отправилось вослед за генералом Мином. Летучий отряд боевиков
казнил Аврамова. В Могилеве член боевой пятерки Лида Язерская ранила
губернатора. И помощник полицмейстера Мизгайло получил три выстрела в
грудь. А здесь в Минске, наши боевики освободили и тюрьмы Катю Измаилович,
и надзиратель Крживицкий, пытавшийся помешать побегу, был застрелен.
Минские боевики вогнали по пуле в пристава Гоголя и полицейского
Шимановича. Теперь не только эсеров, бундовцев и эсдеков везут на кладбище,
теперь и жандармский ряд там растет. Поэтому жандармы и не взяли его в
Смоленске. Они боятся, что девяносто две тысячи боевики обратят в наганы и
динамит. Им надо отнять деньги у партии. Но уже не отнимут. Скарга испытал
гордость, что главное дело он сделал.
______________
* Александровский сквер - сквер у театра имени Янки Купалы.

Но все равно, подумал он, рассиживаться в географическом центре Минска
опасно. Тем более что работа выполнена лишь наполовину. Он покинул сквер и
устроился за оградой Крествоздвиженской церкви*, где среди кустов стояло
несколько скамеек. Никто на них не сидел, вообще никого за оградой не было.
Это его обрадовало, но мысль, что он радуется отсутствию людей, мгновенно
обратила радость в злость "Сволочи!" - подумал он. Слово означало для него
всех должностных чинов, он ощущал их как тяжелый огромный ком из тысячи
сытых морд. Сволочи! Почему он должен прятаться, выискивать место, где нет
живой души. Пользуются тем, что люди не выдерживают пыток, сходят с ума
или, растоптанные сапогами, брошенные на костолом, теряют волю. Кто этот
Клим? А хозяин смоленской явки? Промахнулся, выдал себя с головой, когда