"Константин Иванович Тарасов. Золотая Горка" - читать интересную книгу автора

ляпнул, что комитет давно ждет сумму экса. Но что мог ожидать краевой
комитет, если Скарга сидел в тюрьме, а кроме него никто не знал, где
спрятаны деньги. Ни Антон, ни Пан, ни Святой. Иначе они уже давно были бы
отданы в кассу. Он спрятал их у Вити на чердаке, а должен был оставить в
часовенке на Золотой Горке. Так получилось. Сразу после экса он зашел к
Вите и остался там на два дня. А на третий его схватили с листовками. Много
неясного с хозяином явки и Климом. Может, и не было ловушки и
предательства. Ощущение, что попал в капкан, пришло ночью. Вдруг проснулся
с ясным осознанием - попался. Утром он сказал хозяину, что ему, беглому,
необходима помощь, нужен смелый боевик, желательно легализованный; он и
повезет деньги из Минска. Хозяин явки решил посоветоваться с "товарищами".
Советовался он целый день, а вечером появился в квартире с Климом, которого
охарактеризовал: "Вот наш надежный товарищ!" А в поезде обнаружились два
филера. Для кого он надежный?
______________
* Снесена в 30-е годы. На ее фундаментах построен Дом Красной Армии
(ныне Дом офицеров).

Обманчиво минское спокойствие. Утомленные борьбой стреляются. Беглые
приезжают. Филеры должны рыскать по городу. А в тюрьме надзиратели насилуют
какую-нибудь невесту бундовца или эсера. А потом Острович невинно гуляет с
женой по улицам, водит ее к фонтану, в городской театр, к родственникам.
Они знают, кем он работает и, возможно, любят послушать его рассказы про
уголовников, каторжников, боевиков. Даже сочувствуют: тяжелый хлеб - легко
можно получить камнем по голове. А расстройство ума у некоей девушки,
знакомой боевика, взятого с листовками и наганом... Зачем рассказывать жене
и своякам о таких женщинах? Да и грех ли то, что делается во вред врагам
государства? Едва ли это грех, хотя, конечно, и не заслуга. А если грех, то
- не смертный. Но уж никак не преступление. Для успокоения совести можно
дать ему благопристойную дефиницию - средство дознания...
Чтобы Ольге стало спокойно, подумал Скарга, те трое скотов должны
умереть. Она должна узнать, что их нет, что она их никогда не встретит и не
закричит от ужаса. Ее крик вновь услышался Скарге, словно он снова сидел в
пыточной на железном стуле. Его били, отливали водой и опять били, и, когда
Живинский убедился, что пытками не сломает его, приказал привести Ольгу.
Вот твоя подружка, ты говоришь, что она ничего не знает, ни к чему
непричастна. И заорал: "Так пожалей ее!" И вышел. А Новак и Острович
подошли к Ольге. Новак ударил ее в живот, сорвал блузку, юбку и, полуголую,
обезумевшую, стал насиловать. Подошел Острович и, ухмыляясь, спросил: "Ну,
вспомнил?" А он, собрав силы, всадил ему в пах сапог. И тогда Новак с
Островичем постарались... Как после этого слушать людей, которым не
нравится, что эсеры-боевики казнят убийц. "Террор не средство революционной
борьбы". Утописты. Одиночный террор - неправильно, а массовый террор,
которым неизбежно становится гражданская война, как показал пятый год,
разве не то же самое? Массовый террор складывается из суммы индивидуальных
терактов. Что, надо было ждать победы революции, чтобы привлечь к суду
генерала Мина?
Скарга глянул на часы - близилось время встречи. Он вышел с подворья
и, держась деревянной ограды сквера, двинулся к театру. Конечно, думал он,
нетрудно найти массу доводов против тяжелой работы. Политический террор -