"Константин Иванович Тарасов. Золотая Горка" - читать интересную книгу автора

она превратится в традиционную и станет чертой характера. Поэтому в час
победы всех активных боевиков социалистических партий придется собрать на
край оврага и силами войсковых пулеметных команд расстрелять. Но лучше бы
не дожить до этого дня...
Идти по Захарьевской Скарга не решился и пошел задворками. Дом, в
котором снимал квартиру Живинский, точно соответствовал описанию
надзирателя. Скарге не понравилось, что подъезд не имеет парадных дверей,
но это неудобство исправлению не подлежало. Потом он обследовал все дыры в
заборах, проходы в сараях, сквозные подъезды, которые выводили на
Подгорную*. Определив маршрут отступления, он нашел тихую скамеечку и
удовлетворенно, сладко закурил. Со скамеечки ему виделась часть торцовой
стены, за которой могла быть спальня ротмистра, или кабинет, или гостиная,
где под зеленым шелковым абажуром вечерние гости ротмистра играют в вист
или благонадежно размышляют о событиях внешней политики. Скарга решил, что
придет к Живинскому утром, часов около восьми: в утренних звонках никто не
слышит опасности. Часов около восьми ротмистр будет собираться на службу.
Это сейчас он скорее всего торчит в своем служебном кабинете на
Петербургской, принимая малоприятные донесения филеров: "Исчез", "Не
видно", "Не появлялся". А утром он обязательно должен побриться,
наодеколониться, выпить кофе. И никаких гостей утром не бывает. Часов около
восьми, когда ротмистр возьмет в руку бритву, он подъедет на Подгорную в
пролетке, заплатит извозчику вперед за получасовую стоянку и отправится в
этот аккуратный, с полукруглыми фрамугами дом. И будут отомщены сорок шесть
рабочих, арестованных в одну ночь, и Фаня Гуревич, и онемевшая Ольга, и
Адам, и Володя Пан, застреленный из нагана, и у тайного осведомителя завтра
застрянет на языке предательское сообщение. Ему вспомнилось, как Адам, он,
Пан и Святой ночью экспроприировали на Серпуховской наборную кассу и
станок. А через две недели полиция нашла типографию, и Адам, который ее
охранял, погиб в перестрелке. Тогда они съездили в Игумен** и в дворянском
клубе взяли печатную машинку, тяжелую как станковый пулемет. А девяносто
две тысячи, которые кассир и два охранника везли с поезда в Государственный
банк, Святой и он экспроприировали за минуту. Операцию разработал Антон,
Пан раздобыл коляску, он и Святой стояли у женской гимназии. Когда
показалась банковская пролетка, Пан перегородил улицу, они прыгнули с двух
сторон на ступеньки пролетки, ткнули револьверы в животы охранников, Святой
разоружил их, а он взял портфель из рук окаменевшего кассира... А спустя
три дня его взяли с листовками; на беду при нем оказался наган. И
Живинский, у которого в пятом году сожгли фамильный фольварок, излил на
него свою ненависть к эсеровскому лозунгу "Земля - крестьянам!".
______________
* Подгорная - ныне улица К.Маркса.
** Игумен - ныне город Червень Минской области.

Внезапно Скаргу кольнуло опасение, что Острович ему наврал или со
страху напутал, и Живинский живет не в этом доме, а в соседнем. Четкость
продуманного действия заколебалась, в неплохом вроде бы плане многое, да
почти все, было домыслено, воображено. Скарга решил обсудить свой план с
Антоном, но первую проверку ему хотелось провести сейчас. Войдя в подъезд,
он рассудил, что самая надежная проверка - звонок в указанную квартиру.
Если надзиратель назвал адрес правильно, то останется в силе утренний