"Уильям Мейкпис Теккерей. Ревекка и Ровена" - читать интересную книгу автора

(франц.).}, мне кажется, что они такие же мертвецы, как мы с вами; а иногда
мне сдается, что во всей этой истории вообще нет ни слова правды.
Итак, Айвенго был унесен в келью отшельников, и там святые отцы
принялись врачевать его раны, которые были столь тяжелы и опасны, что
лечение длилось весьма долго. Придя наконец в себя, он спросил, сколько
времени он пролежал, и представьте себе его удивление, когда он услышал, что
находился между жизнью и смертью целых шесть лет! Сперва он решил, что
святые отцы просто шутят, но в их профессии подобное легкомыслие не
полагалось; к тому же он и не мог выздороветь быстрее; ведь если бы он
появился на сцене раньше, это помешало бы ходу нашей повести. То, что он
пролежал столько времени, лишний раз доказывает, что монахи сделали для него
очень много, а негодяй Роджер де Вспинунож действительно едва не прикончил
его своим кинжалом. И все это время монахи ходили за ним, даже не помышляя о
том, чтобы представить счет. Я знаю и в нашем городе некоего доброго
доктора, который иногда поступает так же, но, назвав его фамилию, я оказал
бы ему плохую услугу.
Когда Айвенго был признан здоровым, он подстриг бороду, которая отросла
у него ниже колен, попросил подать ему доспехи, прежде сидевшие как влитые
на его стройном теле, и надел их; теперь они висели на нем, словно на
вешалке, так что даже добрые монахи рассмеялись его нелепому виду.
Разумеется, в таком наряде ему никуда нельзя было показаться; поэтому монахи
дали ему. старую рясу, в которую он переоделся; тепло простясь со своими
друзьями, он отправился на родину. По дороге он узнал о гибели Ричарда, о
воцарении Иоанна, о том, как был отравлен принц Артур, и о других важных
событиях, записанных в Катехизисе Пиннока и на Страницах Истории.
Впрочем, все это интересовало его куда меньше, чем собственные его
дела; представляю себе, как подкашивались у него ноги, как дрожал в его руке
страннический посох, когда он наконец, после многих опасностей, завидел
отчий замок Ротервуд и увидел дым из труб, тени дубов на траве в час заката
и грачей, роившихся над деревьями. Затем он услышал гонг, возвещавший ужин;
дорогу он помнил отлично; и вот он вступил в знакомую залу, бормоча
"Benedicite" {"Благослови" (лат.) - название молитвы перед едою.} и занял
место за столом.

На мгновенье могло показаться, что седой пилигрим задрожал и его
исхудалые щеки покрылись смертельной бледностью; но он быстро овладел собой
и скрыл побледневшее лицо под капюшоном.
На коленях у Ательстана играл маленький мальчик;
Ровена, улыбаясь и нежно гладя бычий лоб саксонского тана, налила ему
из золотого кувшина большую чару вина с пряностями. Он разом осушил целую
кварту напитка и, оборотясь к монаху, спросил:
- Итак, святой отче, тебе довелось видеть, как славный король Ричард
пал при Шалю от стрелы негодяя-лучника?
- Да, ваша милость. Братья моего ордена находились при короле в его
последние минуты. Кончина его была истинно христианской.
- А как с лучника драли кожу, ты тоже видел? То-то, должно быть, была
потеха! - спросил Ательстан, хохоча собственной шутке. - Вот уж, верно,
орал!
- Ах, милый, не надо! - нежно упрекнула Ровена, приложив к губам белый
пальчик.