"Уильям Мейкпис Теккерей. Размышления по поводу истории разбойников" - читать интересную книгу автора

Уже известный нам Гордон сопровождал однажды на ярмарку одного из своих
друзей, и тот, будучи менее храбрым или более честным, чем наш блистательный
знакомец, выудил у него обещание не грабить по дороге и даже отобрал у
Гордона шпагу и пистолет, почитая это самым надежным залогом его миролюбия.
"В пути, - рассказывает летописец тех времен, - мистер Гордон
повстречал барскую карету и сказал: "Вот досада-то! Я мог бы тут изрядно
поживиться". Не внимая увещаниям своего спутника, он один поскакал к карете
я увидел, что ее сопровождают трое или четверо лакеев с мушкетонами. "Сделай
милость, любезный, - обратился к одному из них Гордон, - передай это письмо
моему приятелю в Лондоне", - и с этими словами подал ему письмо и денег на
кружку вина, не спуская тем временем пристального взгляда с кареты. Тут
отменно вышколенная лошадь Гордона с прозорливостью, достойной Баярда
Дюкроу, направилась прямо к дверце кареты; заглянув во внутрь, Гордон
заметил дуло поставленного стоймя мушкетона и, тут же завладев им,
отсалютовал сидящим в карете джентльменам и уведомил их, что, ежели они
тотчас же не крикнут слугам, чтобы те не стреляли, все они. будут убиты.
Услышав это, джентльмены велели слугам не стрелять, и мистер Гордон
предъявил свои требования. Получив кошелек с тридцатью пятью гинеями, он, не
торопясь, отъехал на небольшое расстояние, выпалил из мушкетона в воздух и
отбросил его прочь". Впрочем, не все путешественники были столь смиренны. В
отчетах о процессе Уилкинсона и его сообщников, судившихся за убийство в
сентябре 1722 года, в качестве свидетеля выступал некий капитан Ленгли,
давший следующие показания: "Я проезжал в карете мимо Хайд-парк-корнер,
когда на меня напало пятеро. Я выхватил шпагу, дабы оборониться, и трое из
них выстрелили в меня. Одна пуля попала мне в левое плечо, кроме того, меня
семь раз ранили шпагой. Однако тут ко мне на выручку подоспело двое солдат,
и я остался жив".
Нимало не сомневаясь, что многие наши гвардейцы последовали бы примеру
доблестного капитана, мы все же рады поздравить их с тем, что они могут
разъезжать в своих кабриолетах по Эджуер-роуд и даже ездить в Хэунслоусские
казармы, не подвергая столь неприятным испытаниям свою воинскую доблесть.
Законодатель и канцлер Генриха VI Фортескью - шекспировский "добродетельный
Ланкастер" - автор известного трактата "de Laudibus Legum Angliae
{Прославление английских законов (лат.).} (чей труд побудил заняться
изучением законов сэра Уильяма Джонса, кем-то метко прозванного
"высокородным вралем"), столь пылко восторгается отвагой английских
разбойников, что у нас не осталось никаких сомнений в его способности
написать еще один том под названием "De Laudibus Latronum Angliae"
{Прославление английских разбойников (лат.).}.
Генри Симс, чей жизнедый путь оборвался в 1747 году - eheu! flebilis
multis mulieribus {Увы! Прискорбном для многих женщин (лат.).} - в Тайберне,
воспылав однажды праведным гневом против сыщиков, отправился в Чэнсери-лейн
и стал стучаться у дверей человека, который, как предполагал мистер Симе,
проявлял неуместное любопытство по поводу его деятельности на территории
Эппингского леса. На зов вышла хозяйка, держа в руке свечу, ибо уединенная
улица была погружена в глубокий мрак; заметив, как блеснуло дуло кованного
медью мушкетона, женщина заподозрила неладное и захлопнула дверь прямо перед
носом "молодого джентльмена Гарри", Он же подтвердил свое право на этот
титул тем, что не выстрелил ей вслед, как поступил бы, очевидно,
какой-нибудь неотесанный грабитель и уж наверняка О'Коннеловский арендатор,