"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

по большаку кареты и важно раскланиваясь с кучерами и форейторами, когда они
почтительно прикладывали руку к шляпе. Не кто иной, как он основал в
Клеверинге библиотеку-читальню и учредил Самарянское общество "Суп и
Одеяло". Не кто иной, как он добился, чтобы почтовые кареты, ранее
следовавшие через Кэклфилд, стали направлять в объезд этой деревни, через
Клеверинг. В церкви он выказывал одинаковое рвение и как молящийся и как
член приходского совета. На рынке каждый четверг обходил лари и загоны,
смотрел образцы овса, пробовал на зуб пшеницу; щупал скотину, хлопал по
грудке гусей и с понимающим видом взвешивал их на руке; и заключал сделки с
фермерами в "Гербе Клеверингов" столь же успешно, как и старейшие
завсегдатаи этой харчевни. Обращение "доктор" теперь вызывало в нем уже не
гордость, а стыд, и желавшие ему угодить всегда величали его "помещиком".
Со временем все стены в обшитой дубом столовой докторова дома оказались
увешаны портретами Пенденнисов, неведомо откуда взявшимися; он уверял, что
все они - кисти Лели или Ван-Дейка, а когда расспрашивали его об оригиналах,
отвечал неопределенно, что это всякие его предки. Малолетний его сын верил в
них всей душой, и для него Роджер Пенденнис Азенкурский, Артур Пенденнис
Крессийский, генерал Пенденнис Бленгеймский и Уденардский были герои столь
же достоверные и живые, как... ну, скажем, как Робинзон Крузо, или Питер
Вилкинс, или Семь поборников христианства, коих жизнеописания имелись в его
библиотеке.
Состояние Пенденниса, приносившее не более восьмисот фунтов годовых, не
позволяло ему даже при сугубой экономии и рачительности знаться с виднейшими
семьями графства; но в порядочных и приятных знакомых второго сорта у него
не было недостатка. Они не были розами, но, так сказать, жили неподалеку от
роз, и от них исходил аромат великосветской жизни. По два раза в год они до-
ставали парадное серебро и по очереди давали друг другу обеды в лунные
вечера, съезжаясь на эти пиршества за десять - пятнадцать миль. А помимо
соседей, Пенденнисы, сколько хотели, и даже более того, общались с жителями
Клеверинга: миссис Лайбус постоянно рыскала по теплицам Элен и вмешивалась в
раздачу бесплатных обедов и угля; капитан Гландерс (50-го гвардии
драгунского полка, в отставке) вечно вертелся в саду и в конюшнях, пытаясь
втянуть Пенденниса в свои ссоры с пастором, с почтмейстером, с его
преподобием Ф. Уопшотом, учителем клеверингской классической школы, сверх
меры наказавшим розгами его сына Энглси Гландерса, - короче, со всей
деревней. И Пенденнис с женой не раз благодарили судьбу за то, что их дом в
Фэроксе отстоит от Клеверинга почти на целую милю: иначе они бы никогда не
знали покоя от любопытных глаз и болтливых языков тамошних обывателей и
обывательниц.
Лужайка в Фэроксе спускалась к речке Говорке, а на другом ее берегу
тянулись саженые и естественные леса (вернее, то, что от них осталось)
Клеверинг-Парка, поместья сэра Фрэнсиса Клеверинга, баронета. Когда
Пенденнисы поселились в Фэроксе, поместье это сдавалось в аренду под
пастбища, и его постепенно съедали коровы и овцы. Дом стоял с закрытыми
ставнями - роскошный дворец из известняка, с широкими лестницами, статуями и
портиками которого изображение вы можете увидеть в книге "Красивейшие места
Англии и Уэльса". Постройкой этого дворца сэр Ричард Клеверинг, дед сэра
Фрэнсиса, положил начало разорению семьи; проживая в нем, его преемник
довершил начатое. Нынешний сэр Фрэнсис обретался где-то за границей; и не
находилось никого достаточно богатого, чтобы нанять непомерно большой этот