"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

Пенденнис. Добродетельная эта женщина, когда сидела внизу в гостиной, обучая
маленькую Лору игре на фортепьяно, либо раскраивая фланелевые юбки для жен
окрестных бедняков, либо занятая еще какими-нибудь повседневными заботами
своей скромной и безупречной христианской жизни, и не подозревала, какие
бури бушуют в кабинете на втором этаже в двух сердцах, - Пена, который в
своей охотничьей куртке, опершись локтями на зеленый рабочий стол, запустив
пальцы в каштановые кудри, не видел раскрытого перед ним Гомера, и мистера
Сморка, его почтенного наставника. Разговор у них заходил о Елене и
Андромахе. "Андромаха похожа на мою маму, - уверял Пен. - Но знаете, Сморк,
честное слово, я много бы дал, чтобы увидеть Елену"; и он начинал
декламировать свои любимые строки, которые читатель найдет в надлежащем
месте - в третьей песне. "Илиады". Он рисовал ее портреты, - они сохранились
до сих пор, - с прямым носом и огромными глазами, и украшал их размашистой
подписью "Артур Пенденнис delineavit et pinxit" {Рисовал и писал красками
(лат.).}.
Что до мистера Сморка, то он, само собой разумеется, предпочитал
Андромаху. И, соответственно, проявлял необычайную доброту к Пену. Он
подарил ему эльзевировское издание Горация, которое мальчику очень
нравилось, и маленькое греческое Евангелие, полученное в подарок от матери
еще в Клепеме; притащил ему серебряный футляр для карандаша, а уж к занятиям
не понуждал его вовсе. Казалось, он вот-вот откроет Пену свою душу; он даже
признался ему, что питает к кому-то... привязанность, тайную, но горячую
привязанность. Иенденниса это очень заинтересовало, он тут же спросил:
"Скажите; друг мой, она красива? Какие у нее глаза, черные или голубые?" Но
помощник пастора Портмена только испустил легкий вздох, возвел глаза к
потолку и слабым голосом стал умолять Иена переменить разговор. Бедный
Оморк! Он приглашал Пена к обеду в свою квартирку в Клеверинге, над
заведением мадам Фрибсби, модистки, а когда миссис Иенденвис приехала
однажды в Клеверинг по каким-то делам - скорее всего связанным с тем, что
она вскоре перестала носить траур, и снизошла к просьбе младшего священника
переждать дождь под его кровлей, - тотчас послал за сдобными булочками. С
этого дня софа, на которой она сидела, стала для него священной, а в
стакане, из которого она пила, всегда стояли свежие цветы.
Поскольку миссис Пенденнис могла без конца слушать похвалы своему сыну,
можно не сомневаться, что плут-наставник не упускал случая побеседовать с
нею об этом! предмете. Возможно, ему скучновато бывало выслушивать ее
рассказы о великодушии Пена, о храбрости, проявленной им в драке с очень
нехорошим большим мальчиком, о его проказах и шутках, о сверхъестественных
его способностях в латыни, музыке, верховой езде и пр. и пр., но за то,
чтобы побыть в ее обществе, он готов был заплатить и дороже. А дева после
таких разговоров всякий раз отмечала про себя, что мистер Сморк - человек
очень приятный и образованный. Касательно же своего сына она еще те решила,
окончит ли он первым курс в Кембридже и станет архиепископом Квнтерберийским
или же выйдет на первое место в Оксфорде и займет пост лорда-канцлера. Что
никто во всей Англии с ним не сравнится - в этом, на ее взгляд, не
могло-быть ни малейших сомнений.
Она и вообще-то не привыкла много тратить, а оставшись вдовой,
сделалась, ради сына, особенно бережлива, пожалуй, даже прижимиста. В первый
год, пока она носила траур, в Фэроксе, разумеется, не устраивали приемов. И
еще много лет не появлялись на столе серебряные крышки для блюд,