"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

- А сейчас сколько?
- Час, сэр.
- Что бы, сказала лучшая из матерей, если б в такое время увидела меля
в постели? - вскричал юный ленивец, - Она отправила меня сюда с репетитором;
Хочет, чтобы я развивал свои запущенные дарования - ха, ха! А в школе-то,
помнишь, Пен, в семь часов поднимали с постели! - И он разразился радостным
мальчишеским смехом. Потом продолжал: - Ступай побеседуй с генералом, пока я
одеваюсь. Да не забудь, Пенденнис, попроси его спеть "Свинку под кроватью",
не пожалеешь. - Пен в чрезвычайном смущении пошел беседовать с мистером
Костиганом, а мистер Фокер приступил к одеванию.
Из двух дедов мистера Фокера тот, от кого он получил в наследство
крупное состояние, был пивоваром; второй же был графом и подарил ему безумно
и слепо любящую мать. Фокеры из поколения в поколение учились в школе Серых
монахов. И нашего приятеля, чья фамилия видна была с площадки для игр, ибо
красовалась на вывеске трактира, зазывавшей пить "Портер Фокера",
безжалостно изводили за профессию его отца, за некрасивое лицо,
неспособность к учению, неопрятность, обжорство и другие пороки. Но зная,
что впечатлительного мальчика тиранство сверстников превращает в буку и
фискала, можно понять и то, что Фокер, вырвавшись из неволи, за несколько
месяцев совершенно преобразился и стал тем веселым, насмешливым, блестящим
молодым человеком, с которым мы познакомились. Невеждой он, правда, остался,
ибо для приобретения знаний мало выйти из школы и поступить в колледж; но
теперь он, на свой лад, был таким же щеголем, каким раньше был неряхой, и к
двум своим гостям вышел надушенный, в тончайшем белье, словом - заправским
денди.
Генерал, или, вернее, капитан Костиган, - он сам предпочитал числиться
в этом чине, - сидел у окна, держа в вытянутых руках газету. Зрение у
капитана было неважное, и газету он читал не только своими красными,
воспаленными глазами, но и с помощью губ, как человек, для которого чтение -
занятие непривычное и трудное. Шляпа его съехала на ухо; а так как одна его
нога лежала на подоконнике, то по размерам и возрасту его башмаков
внимательный наблюдатель мог бы отметить, что живется капитану несладко. Так
и кажется, что бедность, прежде нежели окончательно завладеть человеком,
совершает набеги на его конечности; первой ее добычей становятся предметы,
защищающие нашу голову, ноги и руки. И у капитана они имели какой-то
особенно залихватский, потрепанный вид. При появлении Пена он слез с
подоконника и приветствовал вошедшего - сперва по-военному, приложив к шляпе
два пальца (в разорванной черной перчатке), а затем сняв и самую шляпу.
Капитан был лысоват, но начесывал, на макушку жидкие пряди темно-седых
волос, и такие же пряди свисали ему на виски. Каков бы ни был у него цвет
лица в молодости, неумеренное потребление спиртного сильно ему повредило:
теперь это некогда красивое лицо отливало медью. Он носил высочайший кожаный
воротник, весь в пятнах и шрамах, и фрак, плотно застегнутый в тех местах,
где еще не оторвались пуговицы.
- Молодой джентльмен, которому я вчера имел честь быть представленным
возле собора, - сказал капитан и, склонившись в грациозном поклоне, провел
шляпой по воздуху. - Я видел вас вечером в театре, когда играла моя дочь, а
воротившись туда, уже не застал вас. Я только проводил ее до дому, сэр: Джек
Костиган хоть и беден, но джентльмен. А когда я снова пришел
засвидетельствовать свое почтение моему жизнерадостному молодому другу