"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

тогда у нее либо кто из моих сынишек, либо этот старичок сидит, мистер Бауз,
что ее обучает, либо барышня из театра забежит.
Все это было правдой: сколько бы мисс Эмили ни поощряла Пена до того,
как он объяснился, - с тех пор она вела себя до крайности осмотрительно, и
бедный малый мог только злиться на ее неприступную холодность.
Майор со вздохом подытожил положение дел.
- Будь это мимолетная связь - куда ни шло, - так сказал этот
превосходный человек. - Молодость, надобно перебеситься и все такое. Но
добродетельная любовь - это, черт побери, скверно. А все плод женского
воспитания, - голова набита романтическими бреднями, и вот вам, пожалуйста.
- Позвольте вам заметить, майор, - возразил пастор, - что в ваших
суждениях очень уж сказывается светский дух. Ничто не может быть желательнее
для Пена, нежели добродетельная любовь к молодой девице одного с ним звания
и с достаточными средствами, - о нынешнем его увлечении я, разумеется,
скорблю не менее вашего. Будь я его опекуном, я бы приказал ему отступиться.
- И добились бы того, что он завтра же пошел бы под венец. Он обещал
нам не торопиться, и мы можем сделать одно - как можно умнее использовать
эту отсрочку.
- Знаете что, майор, - сказал пастор в конце этого разговора, - я,
конечно, не театрал, но, может быть, нам с вами сходить посмотреть ее?
Майор рассмеялся: он жил в Фэроксе уже две недели и почему-то сам до
этого не додумался.
- С удовольствием! Ведь она пока не моя племянница, а мисс Фодерингэй,
актриса, и мы, если заплатим за билеты, имеем такое же право посмотреть ее,
как и прочая публика.
И вот, в один из дней, когда Пен обедал дома и обещал провести вечер с
матерью, оба почтенных джентльмена укатили в Чаттерис в пасторовой коляске и
до представления успели по-холостяцки пообедать у "Джорджа".
В кофейне сидело еще только два посетителя: офицер из
расквартированного в Чаттерисе полка и молодой человек, которого лицо
показалось пастору знакомым. Однако наши друзья не стали вступать с ним в
разговор, но поспешили в театр. Играли опять "Гамлета". Шекспир был
сороковым догматом веры доброго доктора Портмена, о чем он почитал своим
долгом публично заявлять по меньшей мере раз в год.
Мы уже имели случай описать это представление и упомянуть, что точно
так же мисс Фодерингэй играла Офелию из вечера в вечер. Оба пожилых
джентльмена смотрели на нее с необычайным интересом, думая о том, как юный
Пен опутан ее чарами.
- Черт возьми, - процедил сквозь зубы майор, когда она, в ответ на
вызовы, склонялась в реверансах перед немногочисленной публикой, - у
мальчишки губа не дура.
Пастор хлопал ей добросовестно и громко.
- Она и в самом деле очень искусная актриса, - сказал он. - и, должно
сознаться, майор, отнюдь не лишена привлекательности.
- Вон тот офицерик вполне с вами согласен, - отвечал майор Пенденнис,
указывая на драгуна, которого они видели в кофейне: сидя в первой ложе, у
самой сцены, он рукоплескал восторженно и усердно. "И она поглядывает на
него весьма ласково, - подумал майор. - Но это уж у лих так водится". И,
сложив свой изящный лорнет, он сунул его в карман, словно на этот вечер
насмотрелся достаточно. Пастор, конечно, тоже не предложил остаться на