"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

принадлежавший к одной из стариннейших фамилий во всем графстве Сомерсет.
Родословную свою он вел из Корнуолла, где Пенденнисы встречались еще во
времена друидов, а может быть - кто знает? - и много раньше. Уже на поздней
ступени своего семейного существования они стали вступать в браки с
норманнами и были связаны узами родства со всеми знатными семьями Уэльса и
Бретани. Пенденнису довелось также поучиться в университете, и он мог бы с
честью закончить там курс наук, но на втором году его пребывания в Оксбридже
отец его скончался несостоятельным должником и бедный Пен вынужден был
снизойти до ступки и фартука. Он всегда ненавидел это ремесло, и только
жестокая необходимость, а также предложение дяди по матери, лондонского
аптекаря без рода без племени, до родства с которым унизился женитьбой его
отец, заставили Джона Пенденниса заняться столь мерзостным делом.
Закончив срок обучения, он поспешил расстаться с неотесанным своим
родичем и завел собственное дело в Бате, под скромной вывеской с лекарской
эмблемой." Несколько времени он прожил в бедности, едва зарабатывая на то,
чтобы содержать свою лавку в приличном виде, а свою прикованную к постели
мать в известном довольстве; но однажды, когда леди Рибстоун направлялась в
портшезе в собрание и пьяный носильщик-ирландец грохнул ее светлость о косяк
двери Пена, а палкой от портшеза проткнул самую красивую розовую склянку в
его окне, - миледи визжа ступила на землю и без сил опустилась на стул в
лавке мистера Пенденниса, где и была приведена в чувство с помощью корицы и
нюхательных солей.
Обхождение у мистера Пенденниса было столь отменно благородное и
успокаивающее, что миледи, супруга сэра Пепина Рибстоуна, баронета, из
Кодлингбери в графстве Сомерсет, назначила своего спасителя, как она его
называла, лекарем при своей особе и своем семействе, весьма обширном.
Сын ее, приехав на рождественские вакации из Итона, объелся и заболел
лихорадкой, от коей мистер Пенденнис лечил его с великим искусством и
заботливостью. Словом, он заслужил милость семейства Кодлингбери, и с этой
поры началось его процветание. Лучшее общество Бата пользовалось его
услугами, особливую же любовь и восхищение питали к нему дамы. Для начала
смиренная его лавчонка приобрела нарядный вид, затем он перестал торговать
зубными щетками и духами; затем вовсе закрыл лавку и только держал небольшую
приемную, где ему прислуживал весьма воспитанный молодой человек; затем
завел двуколку и кучера; и бедная его старуха-мать, до того как отойти в
лучший мир, сподобилась увидеть из окна спальной, к которому подкатывали ее
кресло, как ненаглядный ее Джон влезает в собственную карету - правда,
одноконную, но с семейным гербом Пенденнисов на дверцах.
- Что бы теперь сказал Артур? - спросила она однажды, говоря о младшем
своем сыне. - Ведь он ни разу даже не навестил моего Джонни за все время,
пока тот терпел бедность и невзгоды!
- Капитан Пенденнис, матушка, находится со своим полком в Индии, -
заметил мистер Пенденнис. - И покорно вас прошу, не зовите меня Джонни при
молодом человеке... при мистере Паркинсе.
Настал день, когда она перестала звать сына каким бы то ни было
ласкательным именем; и без этого доброго, хотя и сварливого голоса в доме
стало очень пусто. Пенденнис велел перенести ночной звонок в ту комнату, где
столько лет ворчала добрая старушка, и спал теперь на ее большой, широкой
кровати. Когда произошли эти события, ему было за сорок лет: еще не
кончилась война; еще не взошел на престол Георг Великолепный; да что там,