"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

над чувствами моей нежно любимой дочери? - Генерал был вне себя от гнева. -
Берегитесь, сэр, не задевайте честь Джона Костигана. Всякий смертный, коего
я заподозрю в таком намерении, сэр, поплатится за это своею кровью, будь он
стар или молод.
- Мистер Костиган! - вскричал майор.
- Мистер Костиган сумеет постоять за свою честь и за честь своей
дочери, сэр. Взгляните на этот комод, в нем хранятся кучи писем, которые сей
коварный злодей слал моему невинному дитяти. Там хватит обещаний, целая
шляпная картонка наберется, да еще с верхом. Я затаскаю этого негодяя по
судам, пусть все узнают, какой он бесчестный клятвопреступник; а вон в том
ящике красного дерева, сэр, у меня есть и кое-что другое, что поможет мне
свести счеты со всяким, - зарубите это себе на носу, майор Пенденнис, - со
всяким, кто присоветовал вашему племянничку оскорбить солдата и джентльмена.
Да чтобы сын какого-то аптекаря обманул мою дочь и опозорил мои седины?
Клянусь небом, сэр, хотел бы я увидеть человека, который задумал такое дело!
- Сколько я мог понять, - промолвил майор с невозмутимым спокойствием,
- вы собираетесь, во-первых, предать гласности письма восемнадцатилетнего
мальчика к двадцативосьмилетней женщине и, во-вторых, удостоить меня вызовом
на дуэль?
- Именно таковы суть мои намерения, майор Пенденнис, - отвечал капитан,
дергая себя за взъерошенные бакенбарды.
- Ну что ж, обо всем этом мы еще успеем договориться; но прежде, нежели
дело дойдет до пуль и пороха, соблаговолите подумать, дорогой сэр, чем,
собственно, я вас оскорбил? Я рассказал вам, что мой племянник живет на
иждивении матери, которой доходы составляют чуть больше пятисот фунтов в
год.
- Касательно правильности этого утверждения я сильно сомневаюсь, -
сказал капитан.
- Тогда вы, может быть, наведаетесь к Тэтему, поверенному моей
невестки, чтобы самолично удостовериться?
- Я не желаю иметь с ним дела, - заявил капитан, и на лице его
изобразилось беспокойство. - Если ваши слова правда, значит, я кем-то
вероломно обманут, и этот человек не уйдет от моего мщения.
- Неужели это мой племянник? - воскликнул майор, быстро вставая с места
и надевая шляпу. - Неужели он вам сказал, что имеет две тысячи годовых? Если
так, я в нем ошибался. В нашей семье лгать не принято, мистер Костиган, и
едва ли сын моего брата уже выучился этому. Подумайте, не сами ли вы себя
обманули, не поверили ли вздорным слухам. Что до меня, сэр, прошу понять,
что мне не страшны все Костиганы Ирландии и не страшны никакие угрозы, от
кого бы они ни исходили. Я приехал сюда как опекун моего племянника, дабы
воспрепятствовать браку, неравному и нелепому, не сулящему ничего, кроме
бедности и горя; смею полагать, что этим я оказываю услугу не только своей
семье, но в не меньшей мере и вашей дочери (девице, я в том не сомневаюсь,
самых лучших правил); и препятствовать этому браку я буду, сэр, всеми
средствами, какими только располагаю. Ну вот, я свое сказал, сэр.
- Но я-то своего не сказал, мистер Пенденнис! Вы еще обо мне услышите!
- свирепо огрызнулся мистер Костиган.
- Вот дьявольщина! Что это значит, сэр? - спросил майор, оборотившись
на пороге и глядя в упор на неустрашимого Костигана.
- Вы, кажется, помянули, что стоите в гостинице "Джордж", - горделиво