"Уильям Теккерей. История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага" - читать интересную книгу автора

затеваются дьявольские козни. Оба эти Пенденниса, и дядюшка и племянник, -
адские заговорщики и предатели, верно вам говорю. Стереть их с лица земли!
- Да в чем дело? Что тут произошло? - спросил Бауз, теперь уже не на
шутку встревоженный.
Тогда Костиган пересказал ему слова майора - что у младшего Пенденниса
не будет ни двух тысяч, ни даже двухсот фунтов годового дохода, - и стал
горько сокрушаться, что позволил такому самозванцу улестить и завлечь его
невинное дитя и что пригрел такую змею на своей, капитана Костигана, груди.
- Но я отшвырнул от себя эту ядовитую тварь, - добавил он яростно, - а
что до дядюшки, так я еще ему отомщу, будет знать, как оскорблять
Костиганов!
- Что вы задумали, генерал? - спросил Бауз.
- Я задумал его убить, Бауз, убить этого двоедушного негодяя. - И он
свирепо и грозно постучал по видавшему виды ящику с пистолетами. Бауз уже
неоднократно слышал, как он взывал к этому вместилищу смерти, готовясь
поразить своих врагов; но поскольку капитан умолчал о том, что послал майору
Пенденнису вызов, мистер Бауз и на сей раз не придал пистолетам большого
значения.
Тут в гостиную воротилась мисс Фодерннгэй, всем своим видом, здоровым,
довольным, безмятежным, составляя разительный контраст с отцом, совсем
потерявшим голову от горя и гнева. Она принесла с собой пару когда-то белых
атласных туфель, намереваясь по возможности отчистить их с помощью хлебного
мякиша, дабы лишиться в них рассудка в ближайший вторник, когда ей опять
предстояло играть Офелию.
Она увидела гору бумаг на столе, остановилась, словно хотела о чем-то
спросить, но передумала и, подойдя к буфету, выбрала там подходящий кусок
хлеба, чтобы поколдовать над атласными туфлями; а потом, воротившись к
столу, удобно уселась, оправила юбки и спросила у отца самым своим домашним
ирландским голосом:
- Вы зачем это, папаша, вытащили письма и стихи мистера Артура? Неужто
захотели перечитывать эту чепуху?
- Ох, Эмили! - вскричал капитан. - Бедная моя! Этот юноша, которого я
любил, как родного сына, оказался гнусным обманщиком. - И он обратил
трагический взор на мистера Бауза, а тот, в свою очередь, с некоторой
тревогой поглядел на мисс Костиган.
- Это он-то? Полноте! - сказала она. - Он, бедняжка, еще глупенький. Вы
разве не знаете - все мальчики любят писать стихи.
- Он прокрался к нашему очагу, как змея, он втерся в нашу семью, как
предатель! - воскликнул капитан. - Говорю тебе, он самый настоящий
самозванец.
- Что же он такого сделал, папаша? - спросила Эмили.
- Сделал?! Он вероломно обманул нас. Он играл твоей любовью, он
оскорбил меня в моих лучших чувствах. Выставлял себя богачом, а сам,
оказывается, вроде нищего! Я ли тебе не говорил, что у него две тысячи
годового дохода? А у него шиш в кармане, только то и тратит, что ему мать
дает; а она и сама-то еще молодая, может снова замуж выйти и проживет, чего
доброго, до ста лет, и доходу у нее всего пятьсот фунтов. Как он смел
предлагать тебе сделаться членом семьи, которая тебя и обеспечить не может?
Ты злодейски обманута, Милли, и сдается мне, тут не обошлось без козней
дядюшки, этого негодяя в парике.