"Уильям Мейкпис Теккерей. Виргинцы (книга 2)" - читать интересную книгу автора

солдаты, перекопав маисовые поля, посадили яблони, персиковые и другие
фруктовые деревья, стояли в полном цвету. Одному небу известно, как тягостно
влачились мои дни!
Когда здоровье мое пошло на поправку, я принялся рисовать портреты:
наших гарнизонных солдат, метиски и ее ребенка (прижитого с Мюзо) и самого
Мюзо, которому - со стыдом должен вам признаться - я польстил самым
непозволительным образом. В форте нашлась старая гитара; подыгрывая себе на
ней, я пел кое-какие запомнившиеся мне французские песенки и всеми способами
старался снискать расположение моих тюремщиков. В этих занятиях месяц
проходил за месяцем, а охотник все не возвращался.
Наконец до пас долетела весть, что он был застрелен в Мэриленде
какими-то индейцами, союзниками англичан. Все мои надежды на выкуп
приходилось отложить еще на много месяцев. Мюзо помрачнел и стал обращаться
со мной очень грубо, особенно после того, как сержант подлил масла в огонь,
сказав ему, что его метиска слишком ко мне расположена... Боюсь, что эта
бедняжка и в самом деле была ко мне неравнодушна. Испытывая к ней
признательность, я неизменно обращался с ней очень ласково, и мои скромные
достоинства казались чем-то необычайным в ее глазах; к тому же я был болен и
несчастен, а это всегда пробуждает в сердцах женщин сочувствие.
Пленник, прикованный к постели болезнью, его свирепый тюремщик и
молодая женщина, тронутая несчастной участью пленника, - не правда ли, при
наличии трех таких персонажей вы вправе ждать развития душераздирающей
трагедии. Вы, мисс Этти, по-моему, уже готовы высказать догадку, что эта
женщина спасла мне жизнь.
- Ну, разумеется, это она вас спасла! - восклицает мать семейства.
- А какой иначе мог быть от нее толк! - говорит Этти.
- А вы, мисс Тео, уже, конечно, нарисовали себе мысленно портрет этакой
темноволосой красавицы, не так ли? Этакой быстроногой охотницы...
- Дианы с младенцем, - замечает полковник.
- ...которая рыщет по лесам и лугам с целой свитой своих нимф, - этакой
королевы лесов, чья меткая стрела без промаха разит свою жертву! И вы,
конечно, уже решили, - вижу по вашим глазам, - что я без памяти влюблен в
нее.
- Что ж, вероятно, это была очень интересная особа, мистер Джордж, -
отвечает Тео, заливаясь краской.
- Ну, а что вы скажете о темноволосой красавице с кожей цвета красного
дерева, с длинными прямыми волосами, чаще всего напомаженными каким-то
пахучим жиром, чрезвычайно неприятным на близком расстоянии, с маленькими
глазками, широкими скулами, плоским носом, нередко украшенным продетым в
него кольцом, с многочисленными нитками стеклянных бус вокруг коричневой
шеи, с изящной татуировкой на щеках и на лбу, с великой любовью к нарядам и
неумеренным пристрастием к... уж не знаю, признаваться ли вам в этом?
- К кокетству? Я так и знала, что вы это скажете! - заявила мисс Этти.
- К виски, моя дорогая мисс Эстер! И это ее пристрастие разделял и мой
тюремщик. Когда я был в фаворе у мосье Мюзо, не одну ночь довелось мне
провести с этой парой, и частенько видел я, как они напивались вместе - да
так, что роняли кружки, из которых пили. Во время этих ночных развлечений
они принимались то петь, то танцевать, то миловаться, то ссориться и тогда
все переворачивали вверх дном, и снова кружки летели на пол. Когда Мюзо ко
мне благоволил, он приглашал меня разделить с ним компанию, потому что,