"Уильям Мейкпис Теккерей. Виргинцы (книга 2)" - читать интересную книгу автора

разумом) и у него чрезвычайно bel air {Здесь: интересная внешность
(франц.).}, этакая меланхоличность... и какое-то особенное благородство и
достоинство, je ne sais quoi {Не знаю, как это выразить (франц.).}, и все
это так живо напомнило ей полковника... Бретт слышала от нее когда-нибудь о
полковнике? Десятки раз, конечно. И баронесса тут же рассказала Бретт о
полковнике еще раз.
Тем временем ее новый фаворит был, по-видимому, далеко не в таком
восторге от своей тетушки, как она от него. Какую странную картину жизни и
нравов нарисовала старая дама своему изумленному племяннику! Как высмеивала
она все и вся! В каком беспощадном свете показала свое семейство и заодно,
невольно, самое себя! Какими себялюбцами, погрязшими - от колыбели до заката
дней - в унылом беспутстве и приевшихся удовольствиях, изобразила всех до
единого! Какие низменные открылись цели! Какая бешеная алчность в борьбе за
самую ничтожную добычу! Какое убогое честолюбие!
"И это наследники благородного рода? - думал Джордж, за полночь
возвращаясь от тетушки и проходя мимо домов, где у подъездов при свете
догорающих факелов зевали носильщики портшезов, поджидая светских гуляк -
своих хозяев-полуночников. - И это носители доблестных имен, гордые
хранители чести своих предков? Или те при жизни были не лучше этих? Все
ветви нашего родословного древа украшены благородными гербами, и титулы наши
мы получили задолго до Вильгельма Завоевателя и крестовых походов. Как же
поступал рыцарь в старину, узрев друга в беде? Разве он поворачивался к нему
спиной? Бросал ли он на произвол судьбы соблазненную им беззащитную девушку?
Принимая у себя в доме юного родственника, старался ли вельможа в те давно
прошедшие времена обыграть его в кости и сбывали ли в старину рыцари
негодных лошадей обманом? Возможно ли, что эта коварная светская женщина,
какой описывает ее моя тетушка, заманила бедного Гарри в ловушку, что слезы
ее притворны и она откажется от него, лишь только обнаружит, что он беден?
Не лучше ли нам поскорее упаковать наши сундуки и занять каюту на первом же
корабле, отплывающем в Америку?" Вот какие мысли бродили в голове у Джорджа,
когда Гамбо, зевая, со свечой в руке отворил ему дверь и он увидел Гарри,
дремлющего у угасающего камина, а на столе возле него - кучку пепла,
выбитого из трубки.
Гарри приподнялся, открыл затуманенные дремотой глаза, и они сразу
засветились радостью при виде его дорогого Джорджа. Рассмеявшись весело, как
мальчишка, он обнял брата.
- Ну, вот, слава тебе господи, ты здесь, цел и невредим! - сказал он. -
А я сейчас видел тебя во сне, Джордж, - мне снилось, будто мы отвечаем урок
Уорду! Ты еще не забыл линейку, Джордж? Ого, да, никак, уже три часа, будь я
проклят! Где это вы изволили шататься, мистер Джордж? Ты ужинал? Я ужинал в
кофейне Уайта, но теперь уже проголодался снова. Я не играл в карты, сударь,
- нет, нет; это развлечение не для младших братьев! И милорд Марч уплатил
мне свой долг - пятьдесят фунтов. Я ставил на лошадь герцога Гамильтона
против его лошади! Сегодня утром они оба участвовали в скачках в Ньюмаркете,
и милорд проиграл, потому что ему не хватило веса, и уплатил мне проигрыш,
хотя и рычал при этом, как медведь. Давай выкурим трубочку, Джордж! Ну хоть
одну!
И, покурив, молодые люди отправились на покой, а я, со своей стороны,
желаю им приятного сна, ибо, право же, это очень приятно и радостно - видеть
братьев, которые любят друг друга.