"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу автора

решительнее,- не вернусь я к ним больше... Пусть соберут мои вещи... Сапоги
там остались новые, в сундуке лежат... Полушубок, рубахи, приемник... Я к
вам на квартиру жить перееду.
- Ты в уме ли? Дурная муха тебя укусила?
- Скажи, что вечером вы приедете за вещами.
- Федька! Ну, хоть убей, не пойму.
- Да что понимать? Не ко двору пришелся. Нет моченьки жить в ихнем
доме.
- Это почему?
- Объяснять долго... Да и не рассказать всего-то. Народ они нехороший,
тяжелый народ. Ты, Чижик, лучше не расспрашивай. Ты иди, делай, не трави
меня. Мне, брат, без твоих расспросов тошно...
Чижов посидел, подождал, не скажет ли еще что Федор, но тот молчал.
Чижов осторожно поднялся. Сбитая на затылок истасканная кепка, приподнятые
плечи, боязливо шевелящиеся острые локти прижатых к телу рук - все выражало
в удаляющемся Чижове недоумение.
Федор, отбросив окурок, поднялся, направился к трактору.
Он осторожно тронул и сразу же через машину ощутил за своей спиной
тяжесть плуга, выворачивающего пятью лемехами слежавшуюся землю. Это
пришедшее чувство уверенной силы тянущего плуг трактора немного успокоило
Федора.
Ему показалось, что Чижов вернулся слишком быстро.
- Сказал? Все?
- Все, как наказывал.
- А они что?
- Степанида-то заплакала, потом ругаться стала, кричать на тебя, на
меня... Я думал, в лицо вцепится... А какая красивая она была...
При последних словах Федор представил себе Стешу, лицо осунувшееся, с
несвежей от беременности кожей, искаженное злостью и обидой, растрепанные
волосы... "Была красивой". Чижов выдал себя. Он, верно, все ж таки завидовал
немного Федору - хват парень, девки виснут на шею,- а теперь куда уж
завидовать, просто откровенно жалеет.
Полуденная тишина жаркого дня стояла над полем.
Пахло бензином от трактора, теплой, насквозь прогретой солнцем землей,
клевером. Федору хотелось лечь на землю лицом вниз и от жалости к себе тихо
поплакать о своей неудачной жизни.
Но маленький стыд бывает сильнее большого горя.
Стоял рядом Чижов, топтался в стороне босоногий прицепщик, и Федор не
лег на землю, не заплакал, постеснялся.

16


Обычный дом - изба, сложенная из добротного сосняка, тесовая крыша с
примелькавшимся коньком, маленькие оконца. Под окнами кусты малины, посреди
двора береза-вековуша. На тонком шесте она выкинула в небо скворечник. В
глубине - стая и поветь. Въезд на поветь порос травкой. Все это огорожено
плетнем.
Дом обычный, ничем не приметный, много таких на селе. И плетень тоже
обычный. В нем не три сажени, не частокол бревенчатый, из тонкого хвороста