"Владимир Тендряков. Чудотворная" - читать интересную книгу авторато сям краплен мокрыми семейками темных елей. Он скоро прогреется, наглухо
затянется листвой, из его глубины поплывут уныло-нежные "ку-ку". Нет, нет, не верит Родька, что все изменилось. Мало ли чего не случается дома. День, другой - и все пойдет опять так, как шло прежде. Надо немного потерпеть и побольше думать о другом, приятном... На днях в клубе покажут новую кинокартину. Афиши уже расклеены: парень в красноармейской шапке времен гражданской войны, позади него дым и огонь от пожаров, скачут люди на лошадях с шашками. Это кино о Павке Корчагине. Родька знает, что про него написана целая книга. Васька Орехов зимой взял ее в библиотеке и дал Родьке только на три дня. Разве за три дня успеешь прочитать до конца, когда книга-то толще учебника? Сам-то Васька "Робинзона Крузо" целую неделю у себя держал. Родьке из-за него от библиотекарши попало... Мать всегда дает деньги на кино и теперь не откажет. Это у бабки пятачка не выпросишь... Скоро экзамены. Каждый год после экзаменов в школе бывает вечер самодеятельности. К нему давно уже начали готовиться. Все село приходит смотреть. Юрка Грачев из седьмого класса играет на баяне. Венька Лупцов и Гришка Самохин покажут смешную пьеску, называется "Хирургия". Гришка дьячка играет, которому зуб рвут клещами. Он может, иной раз начнет рассказывать - хзатайся за животики. Родьке бы хотелось сыграть матроса, чтобы гранаты на поясе, винтовка на плече, на голове бескозырка с ленточками. Но таких пьес что-то не отыскали... Зато он выучил стихотворение "Смело, братья, с ветром споря..." Стихотворение подходящее - о море, о буре... Конечно, на вечер придет председатель Иван Макарович, он моряк, ему понравится. Может, у Ивана сцену и прочитать: "Будет буря, мы поспорим и помужествуем с ней..." Только, наверно, мичманка-то Ивана Макаровича будет великовата для Родькиной головы. Пусть дома икону обхаживают, наплевать. Он, Родька, как-нибудь перетерпит, будет меньше дома бывать, да и терпеть-то, наверно, придется не век. День-другой, глядишь, все утрясется. Далеко, на другом конце луга, Родька увидел несколько маленьких фигурок. По канареечно-желтой рубахе, ясным пятнышком горевший средь однообразно рыжей земли, он узнал Ваську Орехова. С ним, видно, и Пашка Горбунов, и Венька Лупцов - вечная компания. Не успев задуматься, что же они там затеяли, какое развлечение ждет его, Родька без дороги, ломая остатки прошлогоднего репейника, попадая ногами в расквашенную весенней водой дерновину, бросился бегом. Ребята топтались на берегу залитого водой плоского овражка. Двое из них были без рубах, только Васька Орехов продолжал суетливо прыгать в своей яркой, канареечной. - А, вот оно что, купаться надумали! В реке вода еще мутная, неустоявшаяся, наверняка холодная до ломоты, сохранившая даже запах растаявшего снега, - купаться нельзя. Зато высыхающие луговые озерца, оставшиеся после половодья, уже прогреты солнцем. - Э-э-эй! - закричал Родька. - Че-ерти! Меня обождите! Длинный Пашка Горбунов стоял у самой воды, втянув голову в плечи, на окрик недовольно оглянулся. Венька Лупцов, выгнув смуглую гибкую спину, сидел на корточках возле одежды, поджидал бегущего Родьку с любопытством и удовольствием. На его чумазой физиономии выражалась надежда: может, Грачонок |
|
|