"Владимир Тендряков. Чудотворная" - читать интересную книгу автора

набедокурил?
- У него-то все в порядке.
Морщинки у коричневых век собрались гуще, желтые глаза старухи из
прищура взглянули с подозрением.
- Не без дела же, чай, зашла? Других делов, кроме Родькиных, промеж
нами вроде не водится.
- Где Варвара?
- Где ей быть, на работе. Жди, коли хочется.
- Подожду.
На скуластом лице старухи выразилась откровенная досада. Гость сидел,
слегка склонив на одно плечо свою крупную голову, не в пример бабке
доброжелательно поглядывая на учительницу. С минуту стояла тишина: под
печкой слышался мышиный шорох. Бабка не выдержала:
- Ждать-то можно, чай, места не просидишь. Только у нас, сударушка,
свой разговор с отцом Митрием. "Ах, вот кто это! - удивилась Прасковья
Петровна. - Загарьевский поп..." Ей иногда случалось слышать об отце
Дмитрии, как-то незаметно выплывшем после войны в районном городке.
От бесцеремонных слов Грачихи отец Дмитрий смутился, и при этом
доморощенный нигилист сразу же исчез в нем - перед Прасковьей Петровной
предстал просто добрый старик.
- Ох, уж ты, Авдотья Даниловна! - недовольно произнес он. - Ну, какие у
нас секреты? Просто свои дела решаем. Вам только, Прасковья... э-э,
простите, запамятовал, как вас по батюшке?
- Петровна.
- Вам, Прасковья Петровна, будет скучно слушать. - И, боясь, как бы
неожиданная гостья не ушла, не унесла с собой подозрение, поспешно начал
объяснять: - Слышали, найдена старинная, считавшаяся безвозвратно утерянной
икона Николая-угодника, которую когда-то почитали как чудотворную. Вот
она... - Отец Дмитрий показал в угол белой, со вздувшимися голубыми венами
рукой. - Это для нас, верующих, своего рода ценность, я бы сказал,
общественная...
Он говорил мягко, но в мягкости его не ощущалось нерешительности,
напротив, проскальзывали наставнические нотки:
- ...Место такой реликвии в храме...
Бабка Грачиха перебила его:
- В каком храме? От нас подальше норовите утащить! Храм-то для этой
чудотворной в сиротстве стоит. Открыть его надо...
- Рад бы душой, да вряд ли удастся.
- Надо, батюшко, не полениться пороги обить. Один начальник не
разрешит, к другому, что повыше сидит, пойти да поклониться... Легко ли нам
в каждый раз, чтоб господу помолиться, за двенадцать верст к вам в Загарье
гулять?
Отец Дмитрий сдержанно пожал плечами, отмолчался с сокрушенным лицом.
Прасковья Петровна разглядывала его. Вот сидит перед ней старичок с
дедовски мутноватыми глазами, сочными губами, любящий, верно, мягкую
постель, хороший стол, приличный разговор, - глашатай господа бога,
представитель обреченного на вымирание, но не желающего вымирать племени.
Кем он был? Вряд ли всю жизнь только служил богу. Верит ли сам в бога?
Верит ли в то, чем живет она, Прасковья Петровна? Как сегодняшний день
уживается в его старой голове с заветами Христа, наивными легендами о