"Владимир Тендряков. Чудотворная" - читать интересную книгу авторавоскрешении, святом духе и райских кущах?
- Отец Дмитрий, - решила заговорить Прасковья Петровна, - раз уж пришлось встретиться, давайте потолкуем. Без тени настороженности отец Дмитрий склонил седую голову, выражая на своем лице лишь одно - полнейшее внимание. - Я как неверующая помню, что в нашей стране сохраняется свобода вероисповедания. Никто не может запретить человеку молиться какому угодно богу. Но и насильственное принуждение к верованию запрещается. Отец Дмитрий с готовностью покачал головой: "Так, так, верно". Бабка Грачиха, ничего не понявшая из речи учительницы, - "свобода вероисповедания", "насильственное принуждение", - почуяв, однако, недоброе, сердито переводила свои кошачьи глаза с отца Дмитрия на гостью. - А здесь, в этом доме, - продолжала Прасковья Петровна, - на моего ученика, пионера, силой надели крест, силой заставляют молиться... - Это, сударушка, не твое дело! - резко перебила Грачиха. - Обожди, Авдотья, потом возразишь, - отмахнулась Прасковья Петровна. - И ждать не буду, и слушать не хочу! На-кося, в семейные дела лезет!.. А я-то, убогая, все гадаю: зачем пришла? - Авдотья! - неожиданно строгим тенорком оборвал ее отец Дмитрий. - Хочу поговорить с человеком. Иль для этого из дому твоего уйти? Грачиха сразу же осеклась, едва слышно заворчала под нос: - Хватает нынче распорядителей-то... Распоряжайся себе, только в чужой дом не лезь... Поднялась, отошла к печи, сердито застучала ухватами. По спине чувствовалось: напряженно прислушивается к разговору. - Школа учит одному, семья же - совсем другому. Или школа заставит мальчика отказаться от бога, или семья сделает из него святошу. В наше время середины быть не может. А пока будет идти спор, два жернова могут перемолоть, перекалечить жизнь ребенка. Пусть родители веруют как хотят и во что хотят, но не портят мальчику будущего. Его будущее принадлежит не только им. Волей или неволей они становятся преступниками перед обществом. Бабка Грачиха, согнувшись, шевелилась чуть слышно у печки, бросала из-за плеча горящие взгляды. Отец же Дмитрий, вежливо выждав паузу, спокойно глядя в лицо учительницы своим стариковски добрым, честным взглядом, осторожненько спросил: - А какое я имею касательство к этому, Прасковья Петровна? - Стоит ли объяснять, отец Дмитрий? Самое прямое. Вы для этой семьи духовный пастырь, и ваше отношение к делу для меня небезынтересно. - Гм... Вот вы упомянули слово "преступники". Преступник тот, кто выступает против закона. Скажите, будет ли противозаконным такой случай. Мальчик из любопытства спрашивает свою верующую мать: "Есть ли, мама, бог на небе?" Обычный детский вопрос, но он касается основы основ вероучения. Верующая мать, сами посудите, не может иначе ответить: "Есть бог, сынок". А если детское любопытство будет простираться и дальше: "Какой бог из себя, что он делает?" - то матери придется объяснить о триединстве, о бессмертии души, о судном дне. Там, глядишь, вера вошла в ребенка, там и молитвы и крест на шею. Где тут граница законного и противозаконного? Где же тут, скажите, преступление? Ведь вам, как я понимаю, не суть важно, силой ли заставили молиться ребенка или убедили его в этом. Вам важнее уберечь своего |
|
|