"Владимир Тендряков. Чудотворная" - читать интересную книгу автора

ученика от веры. Так ведь, Прасковья Петровна?
"Ловок! Советским законом, словно бревнышком, подперся", - удивилась
Прасковья Петровна и только тут поняла, как глупо было с ее стороны вызывать
на откровенный разговор этого чуждого по взглядам человека.
- Есть много преступлений, - сказала она, - которые не сразу подведешь
под статью кодекса. Но от этого они не делаются менее вредными для общества.
- Каждый смотрит на вещи по-своему: вы так, я эдак, - с готовностью
подхватил отец Дмитрий, - а закон для всех один. И, поверьте мне, он вас не
поддержит. Иначе и быть не может. Если б закон стал устанавливать порядок
вероучения внутри семьи, то он наверняка запутался бы, не нашел, что можно
дозволить, а что нельзя. Поэтому... - Отец Дмитрий поднял склоненную голову.
Расплывчатые, рыхловатые черты его лица стали строже, полные губы в жидкой
поросли усов округлились, готовые изречь непререкаемую истину. - Поэтому
закон мудро предоставляет семье решать вопросы веры без его помощи. К кому
бы вы ни обратились, уважаемая Прасковья Петровна, хоть в суд, хоть в
милицию, никто не окажет вам поддержки. Вы преувеличиваете, называя это
преступлением. Никакой опасности для государства это не представляет.
Поверьте, об интересах государства я сам пекусь, насколько дозволяют мне
слабые силы.
Выражение сурового лица бабки Грачихи чуть-чуть смягчились. Она стояла
у шестка, сложив свои тяжелые руки на животе, глядела на учительницу с
беззлобной издевкой: "Не кичись, что ума палата, мы тоже не лыком шиты".
Отец Дмитрий вынул из кармана металлический портсигар с отштампованной
на крышке кремлевской башней, взял из него папироску, постучал по башне,
прикурил, с отеческим прищуром взглянул сквозь дым на Прасковью Петровну.
Та продолжала наблюдать за ним.
Этот батюшка не только хорошо уживается с советскими законами, он ладит
и с современными взглядами на жизнь. Попробуй-ка его копнуть: он и за
прогресс, и за мир во всем мире, с первого же толчка готов, верно, кричать
"анафему" зарубежному капиталу. Во всем покорен, со всеми согласен и только
хочет малого: чтоб Родя Гуляев верил во всевышнего, был терпим ко всякому
злу, признавал небесные и земные силы. Из-за этого-то "малого" и начинается
война. И тут седенький старичок, играющий сейчас металлическим портсигаром с
изображением кремлевской башни на крышке, - враг Прасковье Петровне. Вот он
сидит напротив, ласково глядит, вежливо улыбается. Интересно бы знать одно:
сознает ли он сам, что они друг другу враги, или не сознает?.. Трудно
догадаться.
- Мы все равно не придем к согласию, - сказала Прасковья Петровна. - Я
хотела бы добавить только одно, что ваши кивки в сторону закона напрасны. Я
вовсе не собираюсь подавать в суд, действовать при помощи милиции. Есть
другая сила - общественность. Она же, я уверена, будет на моей стороне.
- А я, - с дружеской улыбкой подхватил отец Дмитрий, - осмелюсь
заверить: ни в чем не буду вам препятствовать.
Тяжелая дверь избы со всхлипом открылась. Вошла Варвара, с
беспокойством поздоровалась с учительницей.


15

Отец Дмитрий решил держаться своего правила - "я сторона". Едва Варвара