"Родольф Тёпфер. Библиотека моего дяди" - читать интересную книгу автора

группировок, к которым Тёпфер относился критически, даже враждебно.

Лафонтен не знал самого себя до позднего возраста, быть может, даже до
конца своих дней. Не в этом ли был его секрет? Прочитайте, прошу вас, его
предисловия! Приходило ли ему в голову, что он отличается от всех остальных?
И тут дело не в скромности: для скромности у него не хватало тщеславия. Это
была натура бесхитростная и наивная, само простодушие! Он пел для своего
удовольствия, а не затем, чтобы выполнить долг или достигнуть какой-нибудь
цели; он пел, и поэзия струилась из его уст.
Вы знаете, как он был неразумен. Он воображал, будто Федр его учитель
*; он забывал воздавать хвалу Людовику Великому; ** сам того не сознавая, он
задевал самолюбие маркизов, и его обходили пенсиями. Воистину он был простак
по сравнению со столькими хитроумными поэтами!
______________
* Федр (ок. 15 до н. э. - ок. 70 н. э.) - римский поэт-баснописец,
вольноотпущенник императора Августа, один из предшественников Лафонтена в
жанре басни.
** Лафонтен в житейских делах был человеком неискушенным и до
крайности рассеянным. Представленный однажды королю, чтобы вручить ему томик
своих стихов, он вынужден был признаться, что забыл книгу дома. Король
Людовик XIV (1638 - 1715, правил с 1643) недолюбливал простодушно-лукавого
поэта и одно время противился его избранию в Академию.

Забросив в дальний угол все учебники и тетради, я немного растерялся,
не зная, что же мне делать дальше. Едва я начал об этом раздумывать, как из
соседней комнаты донесся шум. Я заглянул в замочную скважину. кот моей
соседки сражался с огромной крысой
Сначала я принял сторону кота: он принадлежал к числу моих друзей, и я
видел, что моя помощь могла быть ему полезна. С израненной мордой, он уже не
так рьяно нападал на чрезвычайно смелого неприятеля. Однако, следя за ходом
этой борьбы, я вскоре проникся сочувствием к более слабому противнику, к его
мужеству и ловкости перед лицом столь грозного врага; поэтому я решил
соблюдать строгий нейтралитет. Но скоро я понял, что мне будет очень трудно
сохранять такую позицию, то есть оставаться безучастным свидетелем борьбы
между котом и крысой, тем более, что крыса разделяла мое мнение насчет
Эльзевиров. Теперь она окопалась в углублении, проделанном ее зубами в
толстом фолианте, валявшемся на полу. Я решил спасти ее: чтобы испугать
кота, я изо всей силы ударил ногой в дверь, и сделал это так успешно, что
замок отскочил, и дверь распахнулась.
На поле битвы остался лишь фолиант. Враг исчез, мой союзник - также. Но
сам я попал в переделку.
В этой запыленной клетушке, уставленной полками со старыми книгами,
помещалась часть библиотеки моего дядюшки, бывшего в это время в отъезде.
Посредине стояла полуразвалившаяся электрическая машина, рядом с ней -
несколько ящиков с минералами, у окошка - старинное кресло. Чтобы я не
добрался до книг, эту комнату держали всегда под замком. Когда г-н Ратен
заговаривал о ней, он принимал таинственный вид, словно речь шла о каком-то
подозрительном месте. И вот сейчас только случай чудесно помог удовлетворить
мое любопытство.
Сначала я принялся за физические опыты, но машина не действовала; я