"Родольф Тёпфер. Библиотека моего дяди" - читать интересную книгу автора

занялся минералогией, но Вскоре вернулся к фолианту. Крыса изрядно над ним
поработала; на заглавном листе можно было прочитать лишь Слое... "Словарь
*! - подумал я - это книга неопасная. Но словарь чего?"... Я приоткрыл
книгу. Вверху я увидел женское имя; под ним - какую-то тарабарщину,
смешанную с латынью; еще ниже - примечания. Речь шла о любви.
______________
* В руки Жюля попал "Исторический и критический словарь" французского
философа-скептика Пьера Бейля (1647 - 1706), предшественника Вольтера и
других энциклопедистов.

Я очень удивился. В словаре! Кто бы мог подумать? В словаре - о любви!
Я не мог опомниться. Но тома фолиантов тяжеловесны; я поудобнее устроился в
кресле, равнодушный сейчас даже к великолепному виду, открывавшемуся из
окна.
Женское имя было - Элоиза *. Она была женщина и писала по-латыни; она
была аббатиса и имела любовника! Столь странные противоречия совсем сбили
меня с толку. Женщина - и любит по-латыни. Аббатиса и имеет любовника! Я
понял, что мне в руки попала очень дурная книга, и мысль, что словарь может
позволить себе заниматься подобными историями, ослабила мое всегдашнее
уважение к этого рода трудам, обычно столь почтенным. Ну все равно, как если
бы г-н Ратен начал вдруг воспевать вино и любовь, любовь и вино.
______________
* Элоиза - возлюбленная французского средневекового философа и
богослова Пьера Абеляра (1079 - 114/). Тёпфер пересказывает трагическую
историю любви Абеляра и Элоизы, которая запечатлена в их переписке (1132 -
1136). Взгляды Абеляра, родоначальника рационалистического и критического
направления в средневековой схоластике, были осуждены католической церковью
как еретические.
Письма Элоизы и Абеляра были еще в XII в. переведены с латинского языка
на французский. На этот сюжет во французской литературе написано множество
романов, драм, поэм. Ж.-Ж. Руссо использовал имя возлюбленной Абеляра в
названии своего романа "Юлия, или Новая Элоиза" (1761).

Но все же я не отложил книгу в сторону, как это следовало бы сделать.
Напротив, увлеченный началом, я прочитал всю статью; с еще большим
увлечением я прочитал примечания, разобрал и латинский текст. Тут было много
удивительного; кое-что трогательно, кое-что таинственно, однако части
истории не хватало. Теперь я уже не был всецело на стороне крысы; мне
показалось, что не мешало чем-то помочь и коту.
В изорванных книгах всегда не хватает как раз самого интересного.
Пропуски в тексте возбуждают больше любопытства, чем уцелевшие страницы. Я
редко поддаюсь искушению раскрыть какую-нибудь книгу, но всегда разворачиваю
бумажные фунтики, чтобы прочитать, что там напечатано. Словом, я нахожу, что
для автора менее печально, когда его книга кончает жизнь у бакалейщика, чем
пылится на полке у книгопродавца.

Элоиза жила в средние века. В моем представлении это было время
монастырей, келий, колоколов, красивых монахинь, бородатых монахов, рощиц на
берегах озер и в долинах, чему свидетели Поммие и тамошнее аббатство у
подножия горы Салев *. Мои познания о средних веках дальше не шли.