"Родольф Тёпфер. Трианская долина" - читать интересную книгу автора

интимный характер. Эмилия призналась, что когда вновь свидится с родителями,
этот день, в который она испытала столько волнений, столько страхов и
радостей, останется для нее одним из самых прекрасных в жизни... Тут я
осмелился сказать ей, что минуты, которые я имею счастье провести с нею
наедине, чтобы открыть ей чувства, переполняющие мое сердце, несравненны для
меня ни с чем в моей прошлой жизни и никогда не повторятся вдали от нее. Эти
слова повергли ее в крайнее смущение. Чтобы дать ей оправиться и видя, что
она зябнет от холодного горного воздуха, я стал просить ее надеть баранью
шкуру, захваченную мною из Триана. Это был род грубой верхней одежды, какую
носят местные пастухи. Она согласилась, улыбаясь. Пока я одной рукою держал
над ней пастушью одежду, другая моя рука, помогая девушке надеть ее в
рукава, пожимала ее ручку. В грубой одежде ее нежные черты неожиданно
засияли такой красотой, что я в восторге прижался губами к этой ручке,
которую все еще держал, и запечатлел на ней поцелуй. Эмилия, затрепетав,
отняла руку, и тут послышались голоса. Мы вскочили с места. То был
проводник..., а за ним отец.
Никогда еще я не видел, чтобы отец был так доволен, что нашел свою
дочь, и одновременно так недоволен, что застал ее не одну. Эмилия, чтобы
скрыть румянец смущения, кинулась к нему в объятия; я, со своей стороны,
поспешил выразить удовольствие по поводу столь счастливой встречи. Однако ни
слова его, ни чувства не могли попасть в тон нашим, хотя обстоятельства
обязывали его выказать нежность к дочери и прежде всего - признательность
мне. Его слишком заметное замешательство передалось было и нам, но тут он
вышел из положения - стал смеяться над пастушьим нарядом Эмилии. Это было
отличным выходом из затруднения для всех нас, и мы долго смеялись, не имея
на то ни малейшей охоты. Затем начались с обеих сторон рассказы о событиях
дня. Мой приятель француз совершил чудеса. Он встретил проводника, разыскал
отца, разыскал мать и успокоил обоих, сообщив им, что их дочь уже около часу
находится в пещере под моим покровительством. Именно тогда г-н Десаль (отец
Эмилии) вместо того, чтобы выразить радость, сорвался с места и поспешил к
нам.
Я забыл сообщить тебе, читатель, что на эту молодую особу я обратил
внимание еще зимою, в Женеве, когда она появилась в свете; любовался я ею и
весной, в первые теплые дни, когда молодые девушки, сменив зимние шубки на
летние платья и легкие шарфы, кажутся только что распустившимися цветами,
сбросившими плотную оболочку, которая скрывала их красоту. Любовался я ею и
в августе, когда она отправилась в горы, а я пустился по ее следам. Ты
спросишь, был ли я, в свою очередь, замечен ею? Об этом надо спрашивать не
меня. Могу лишь утверждать, что ее родители, несомненно, меня заметили.
Именно мое ухаживание, нарушившее их покой и их планы, заставило их сняться
с места и отправиться любоваться природой, в чем они ничуть не нуждались;
как мы видели выше, это же побудило их предпочесть легкой дороге на Тет-Нуар
тяжелый переход через Бальмский перевал. Эти краткие сведения объясняют
читателю многое; я мог бы дополнить их, забегая в недалекое будущее, если б
не боялся повредить моему повествованию, добавив к романтическим
приключениям прозаическую, хотя и счастливую развязку, которой они
завершились полгода спустя. Итак, продолжаю мой рассказ.
Погода все еще хмурилась, но буря утихла, выпавший снег начал таять, и
все сулило нам тихий вечер. Мы покинули пещеру и направились к столбу дыма,
подымавшемуся за чащей лиственниц; он отмечал место, где нас ожидали.