"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора - Как это? Ты уже был бы мертв!
- Не знаю, потому что я не знаю, что такое смерть. - Но ты ее боишься? - спросил я. Он широко раскрыл свои озорные глаза под красивыми, густыми, еще черными бровями: - Мама миа, еще как! - Послушай, Ника. Миллиарды людей до нас прошли через это, и мы тоже пройдем. - Так-то оно так, но хотя бы умереть в другом месте! Например, во Флоренции, она как-то более... более... Он не мог подобрать нужного слова. - Более цивилизованная, что ли? - подсказал я. - Вот-вот, более цивилизованная. И вообще... Словно продолжая какой-то разговор с самим собой, он заговорил о розмариновой сдобе, которую, когда он был маленьким, пекли в Страстную пятницу. - Сейчас это можно купить когда угодно, - сказал я ему. - Правда, глупо? И даже запах розмарина теперь ненастоящий - скорее всего, это эссенция. Сдобу ароматизируют! Знаешь, теперь и во Флоренции есть такие лавки: входишь, а там аромат горячего хлеба! Думаешь, его здесь же и пекут? Какое там! Все фальшь. Хлеб откуда-то привозят, а здесь пшикают из баллончика. Я рассказал, как в прошлом году встретил в Калькутте одного француза, "инженера запахов". Он пытался продать автоиндустрии типичный и заманчивый букет запахов свежей краски, кожи и горючего, присущий новенькому автомобилю. я стал говорить о прогулке по городу, которую мы с ним можем совершить. От Понте Веккьо по Эрта Канина, оттуда по улице Сан-Леонардо. Остановились бы перед домом, где жил и писал картины Отгоне Розаи, и завершили бы свою экскурсию на Вьале дель Коло. Я подробно говорил, где мы находимся, куда потом повернем, что видим перед собой, а он лежал, закрыв глаза, и улыбался. Эта игра стала нашим ритуалом. - И куда же сегодня? - спрашивал он, едва я переступал порог. И мы снова отправлялись по Флоренции. Однажды мы прошлись с ним от площади Торквато Тассо до башни Беллосгуардо, где остановились полюбоваться одним из самых прекрасных видов на свете. В другой раз вышли от Торрионе ди Понте, вверх по Ле Рампе до самой площади Микеланджело. К нашей досаде, все было забито туристами, и мы зашли в "Колонне" передохнуть немного и выпить. - Чего бы ты хотел, Ника? - Ну этого... знаешь? - Кампари? Вермут? Нет. Он хотел обычного белого вина, но в одном из таких приземистых бокалов, которые в былые времена трактирщик наполнял до краев. Хорошо нам было вдвоем. Даже пасмурный остаток жизни может приносить удовольствие. Мою химиотерапию он обсуждать не желал, но, когда я упомянул об операции, он разъярился. - Не доверяй врачам, они все жулики. И потом, как можно допустить, чтобы от тебя отхватили кусок? Нет, ни за что! И он потребовал бумагу и ручку, чтобы написать "протест" в больницу. - Ну, Ника, да ты хуже советника японского императора! - и я позабавил |
|
|