"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

- Как это? Ты уже был бы мертв!
- Не знаю, потому что я не знаю, что такое смерть.
- Но ты ее боишься? - спросил я.
Он широко раскрыл свои озорные глаза под красивыми, густыми, еще
черными бровями:
- Мама миа, еще как!
- Послушай, Ника. Миллиарды людей до нас прошли через это, и мы тоже
пройдем.
- Так-то оно так, но хотя бы умереть в другом месте! Например, во
Флоренции, она как-то более... более...
Он не мог подобрать нужного слова.
- Более цивилизованная, что ли? - подсказал я.
- Вот-вот, более цивилизованная. И вообще...
Словно продолжая какой-то разговор с самим собой, он заговорил о
розмариновой сдобе, которую, когда он был маленьким, пекли в Страстную
пятницу.
- Сейчас это можно купить когда угодно, - сказал я ему. - Правда,
глупо? И даже запах розмарина теперь ненастоящий - скорее всего, это
эссенция. Сдобу ароматизируют! Знаешь, теперь и во Флоренции есть такие
лавки: входишь, а там аромат горячего хлеба! Думаешь, его здесь же и пекут?
Какое там! Все фальшь. Хлеб откуда-то привозят, а здесь пшикают из
баллончика. Я рассказал, как в прошлом году встретил в Калькутте одного
француза, "инженера запахов". Он пытался продать автоиндустрии типичный и
заманчивый букет запахов свежей краски, кожи и горючего, присущий новенькому
автомобилю.
Но Нику больше тянуло к воспоминаниям о Флоренции, и, возможно, поэтому
я стал говорить о прогулке по городу, которую мы с ним можем совершить. От
Понте Веккьо по Эрта Канина, оттуда по улице Сан-Леонардо. Остановились бы
перед домом, где жил и писал картины Отгоне Розаи, и завершили бы свою
экскурсию на Вьале дель Коло. Я подробно говорил, где мы находимся, куда
потом повернем, что видим перед собой, а он лежал, закрыв глаза, и улыбался.
Эта игра стала нашим ритуалом.
- И куда же сегодня? - спрашивал он, едва я переступал порог. И мы
снова отправлялись по Флоренции. Однажды мы прошлись с ним от площади
Торквато Тассо до башни Беллосгуардо, где остановились полюбоваться одним из
самых прекрасных видов на свете. В другой раз вышли от Торрионе ди Понте,
вверх по Ле Рампе до самой площади Микеланджело. К нашей досаде, все было
забито туристами, и мы зашли в "Колонне" передохнуть немного и выпить.
- Чего бы ты хотел, Ника?
- Ну этого... знаешь?
- Кампари? Вермут?
Нет. Он хотел обычного белого вина, но в одном из таких приземистых
бокалов, которые в былые времена трактирщик наполнял до краев.
Хорошо нам было вдвоем. Даже пасмурный остаток жизни может приносить
удовольствие. Мою химиотерапию он обсуждать не желал, но, когда я упомянул
об операции, он разъярился.
- Не доверяй врачам, они все жулики. И потом, как можно допустить,
чтобы от тебя отхватили кусок? Нет, ни за что!
И он потребовал бумагу и ручку, чтобы написать "протест" в больницу.
- Ну, Ника, да ты хуже советника японского императора! - и я позабавил