"Квинт Флоренс Тертуллиан. Против Гермогена" - читать интересную книгу автора

(sophia). В конце концов, она единственная познала мысль Господа. Кто знает
то, что принадлежит Богу и что находится в Нем, кроме Духа, Который в Нем
находится? (1 Кор. 2, 11). А Мудрость есть Дух. Она была советником Бога.
Она есть путь разумения и знания. Из нее Бог сотворил, творя через нее и с
нею. Когда Он укреплял небо, - говорит она, - я была с Ним. Когда Он
укреплял на ветрах высокие облака и когда утверждал источники того, что
находится под небом, я была с Ним и помогала Ему. Я была той, которой Он
радовался. А я ежедневно радовалась перед лицом Его, когда Он радовался,
устрояя вселенную и наслаждаясь среди сынов человеческих (Притч. 8,27-31).
Кто не захотел бы скорее признать ее источником и началом всего, истинной
материей всех материй: не подверженную тлению, не меняющую своего состояния,
не мечущуюся в суете, не безобразную видом, но родную, собственную,
упорядоченную и подобающую, в которой Бог вполне мог иметь нужду, нуждаясь
все же в Своем собственном, а не в чужом? Как только Он чувствует, что она
необходима для творения мира, тотчас же зачинает и рождает ее в Самом Себе.
Господь, - говорит она, - сделал меня началом путей Своих на дела Свои.
Прежде веков основал меня, прежде чем создал землю, прежде чем установил
горы, прежде всяких холмов родил меня, прежде бездны я родилась (22-25).
Итак, Гермоген должен признать, что утверждение о рождении и творении
даже Мудрости Божьей сделано для того, чтобы мы верили: нет ничего
нерожденного и несозданного, кроме одного только Бога. Ведь если внутри Бога
то, что возникло из Него Самого и в Нем Самом, не было без начала-прежде
всего, Его Мудрость, рожденная и сотворенная в тот момент, когда она начала
действовать в уме Бога для творения мира, - то тем более не могло не иметь
начала что-либо, что находилось вне Бога. Если действительно та же Мудрость
есть мысль, есть Слово Божье, без которого ничего не сотворено, как и без
Мудрости ничто не приведено в порядок, - каково же то, что могло бы наряду с
Отцом быть древнее и тем самым родовитее Сына Божьего, Слова Единородного и
Первородного, не говоря уже о том, что нерожденное могущественнее и
несотворенное сильнее? Ибо то, что не нуждалось ни в каком создателе, чтобы
существовать, будет гораздо выше того, что для своего бытия нуждалось в
каком-либо создателе. Поэтому, если зло не рождено, [а о благе], то есть о
Слове Божьем, сказано: Ибо Он изрыгнул блаженнейшее Слово (Пс. 45, 2), - я
не знаю, может ли быть произведено зло от добра, сильное от немощного, то
есть нерожденное от рожденного? Значит, Гермоген предпочитает материю Богу,
предпочитая ее Сыну. Ибо Сын есть Слово, и Бог есть Слово (ср. Иоанн. 1,1):
Я и Отец-одно (10,30). Разве что Сын равнодушно согласится, чтобы Ему была
предпочтена та, которая приравнивается к Отцу.


19.

Но я обращусь и к подлинным книгам Моисея, которыми, впрочем, и
противная сторона напрасно старается подкрепить свои посылки, чтобы, тем
самым, не казалось, что она черпает не оттуда, откуда следует. Она
установила значения некоторых слов таким образом, как это в обычае у
еретиков - запутать самое простое. Ведь они хотят, чтобы и самое начало, в
котором Бог создал небо и землю, было чем-то субстанциальным и телесным, и
его можно было перетолковать в материю. Мы же настаиваем на употреблении
каждого слова в его собственном значении и утверждаем, что "начало"