"Квинт Флоренс Тертуллиан. О плоти Христа " - читать интересную книгу автора

самые, о которых сообщили и которых либо знали прежде, либо узнали тогда в
том месте (допустим, что ереси удалили это из Евангелия); ибо люди,
удивлявшиеся учению Его, говорили, что прекрасно знают и мнимого отца Его -
Иосифа плотника, и мать Марию, и братьев, и сестер Его. "Но они ради
искушения сообщили Ему о матери и братьях, которых Он не имел". - Об этом
Писание не говорит, хотя во всех прочих случаях не умалчивает о том, что
делалось против Него ради искушения: Вот, - говорит оно, - встал
законоучитель, чтобы искусить Его (Лук. 10, 25), и в другом месте: И
приступили к Нему фарисеи, искушая Его (Матф. 19, 3). И здесь никто не
препятствовал указать, что это было сделано ради искушения. А что ты
привносишь от себя помимо Писания, того я не принимаю. Затем, должна
наличествовать и основа для искушения. В чем думали они искусить Его? В том,
конечно, был Он рожден или нет, Если бы Своим ответом Он отверг это,
искуситель непременно сообщил бы об этом.
Но никакое искушение, стремящееся узнать то, в сомнении о чем искушает,
не возникает столь внезапно, чтобы ему не предшествовал вопрос, который,
внося сомнение, возбуждает искушение. А если рождение Христово никогда не
составляло вопроса, для чего же ты тщишься доказать, что они путем искушения
захотели узнать то, в чем никогда и не сомневались? Добавим сюда еще и
следующее: даже если бы нужно было искусить Его относительно рождения, то
искушали бы Его, конечно, не так - не сообщением о тех лицах, которых могло
не быть, даже если Христос родился. Все мы рождаемся, но не все имеем
братьев или мать. К тому же, можно скорее иметь отца, чем мать, и дядей, чем
братьев. Искушение о рождении и не было разумно потому именно, что рождение
могло быть известно и без упоминания матери и братьев. Более вероятно, что
они, хорошо зная, что у Него есть мать и братья, скорее стали бы искушать
Его относительно божественности: знает ли Он, находясь внутри [дома], что
происходит снаружи, не изобличится ли Он в ложном указании на присутствие
тех лиц, коих на самом деле не было. Но в таком случае, - не говоря уж о
том, что само искушение не хитро, - могло выйти, что о тех, кто, как Ему
возвестили, стоит снаружи, Он уже наверное знал, что они отсутствуют, - или
по здоровью, или по делам, или задержались в пути. Никто не искушает, зная,
что может навлечь на себя позор этим искушением.
Поскольку, стало быть, нет никакого основания для искушения, то
подтверждается истинность сообщения, что на самом деле мать Его и братья Его
пришли раньше. Но пусть теперь Апеллес узнает и причину, по которой Господь
в Своем ответе отказался от присутствовавших матери и братьев. Братья
Господа не верили в Него (Иоан. 7,5), как сказано в Евангелии, изданном до
Маркиона. Не показано и то, что мать Его пребывала с Ним в постоянном
общении; напротив, Марфа и Мария совершали это часто [16]. Как раз здесь и
проявляется их неверие: когда Он учил пути жизненному, когда проповедовал
Царство Божье, когда старался исцелять недуги и пороки, - тогда родные
оставляли Его, в то время как чужие были с Ним. Наконец, они приходят и
останавливаются снаружи, и не входят, и, видно, не думают о том, что
делается внутри, - во всяком случае, не дожидаются Его, как будто пришли с
чем-то более необходимым, нежели то, чем Он тогда особенно был занят. Но
больше того, они Его прерывают и хотят оторвать от столь великого дела.
Спрашиваю тебя, Апеллес, или тебя, Маркион, - если бы как-нибудь тебя,
сидящего за игральной доской [17], бьющегося об заклад в игре актеров или
состязании колесниц, отвлекли подобным сообщением, - неужто ты не воскликнул