"Квинт Флоренс Тертуллиан. О зрелищах " - читать интересную книгу автора

идолопоклоннических наших зрелищ. Потому и не должны мы на них
присутствовать, чтобы не увидел нас Всевидящий. О дерзкий человек! Тебе ли
сравнивать виновного с Судьею? Тот виновен потому, что преступление его
открыто, а Этот - судит потому, что видит. Думаешь ли ты, что дозволено
предаваться ярости вне цирка, беспутствовать вне театра, бесчинствовать вне
стадиона, быть жестоким вне амфитеатра, потому что Бог видит все и вне
портика, и вне лож, и вне ступеней? Не обманывайся: что Бог осуждает, то
нигде и никогда не позволительно; что Бог запрещает, то всегда запретно. В
этом и состоит настоящая нравственность (veritatis integritas), соблюдение
страха Божьего и верность в повиновении Ему. Нельзя нарушать Его повелений и
извращать Его приговор. Добро никогда не может быть злом, равно как и зло не
может быть добром.


21.

Все определяется истиной Божьей. Язычники, не знающие полноты истины и
учителя ее, Бога, судят о добре и зле по своим прихотям. Что считают они в
одном месте запрещенным, то в другом признают позволенным. В итоге, кто на
улице посовестился бы задрать рубашку, чтоб справить нужду, тот в цирке без
всякого зазрения обнажает срамные части тела. Кто бережет свою дочь от
оскорблений, тот сам ведет ее в театр, где она слышит непристойные речи и
видит неприличные жесты. Кто на улице остановит разбушевавшегося драчуна,
тот спокойно смотрит, как на арене кулачные бойцы избивают друг друга. Кто
не выносит вида покойников, тот в амфитеатре с удовольствием смотрит на
тело, плавающее в луже крови. Кто пришел посмотреть на казнь преступника,
сам плетьми и розгами толкает гладиатора, против его воли, на убийство. Кто
требует опасного убийцу отдать на съедение льву, тот просит свободы
свирепому гладиатору, а в случае его смерти подбегает и с близкого
расстояния сочувственно разглядывает того, чьей гибели требовал издалека.


22.

Стоит ли дивиться непостоянству этих слепцов, судящих о добре и зле по
собственному своенравию? Устроители и распорядители игр наказывают
бесчестием и лишением прав тех самых возниц, актеров, атлетов, гладиаторов,
которым зрители отдают свои симпатии, а зрительницы, сверх того, и тело,
рискуя погубить свое доброе имя и репутацию: им закрыт доступ в Курию и на
Ростры41, в сенаторское и всадническое сословие, к каким-либо почетным
должностям и наградам. Какое извращение! Они любят тех, которых наказывают;
презирают тех, кого одобряют; хвалят исполнение, а исполнителя позорят. Как
странно бесчестить человека за то самое, за что воздается ему честь. Вместе
с тем, какое признание в порочности зрелищ! Их исполнители, хотя и окружены
любовью, не зря лишаются доброго имени.


23.

Если людское мнение осуждает этих несчастных, несмотря на забавы,