"Татьяна Тэсс. Поступи, как друг " - читать интересную книгу авторажизни его не было как будто выдающихся событий. Хороший производственник,
хороший товарищ, он похож на многих других. Но те нравственные принципы, которые глубоко и прочно заложены в его душе, как бы освещены внутренним светом. Источник этого света - скромность. Нет, не хочет и не будет он говорить о себе - я поняла это сразу. Ни со мной, ни с другими не будет говорить о том, в чем может почудиться ему хоть на секунду стремлений показать самого себя, погордиться чем-то, чего не добились другие. Он сидит напротив, рослый, белокурый, белозубый, улыбается своей удивительной мужественной и застенчивой улыбкой и повторяет снова: - Что о себе рассказывать? Нет, уж я лучше о других! К примеру, как складывается мнение о человеке... И вдруг лицо его становится очень серьезным и даже встревоженным. - Только я вас попрошу,- говорит он мягко.- Вы фамилии, пожалуйста, не записывайте! Может, людям это неприятно будет. Нет, не записывайте! - Хорошо,- говорю я и откладываю в сторону блокнот. Действительно, как складывается мнение о человеке? Вот, к примеру, многие в цехе считали, что один из рабочих - назовем его Иван Иванович - чересчур любит копейку. За глаза его называли кто как горазд: одни - Плюшкиным, другие - просто скрягой. Если затевали что-либо в складчину, то к нему даже и не шли: говорили, что пока он раскошелится - всю душу из тебя вытянет. А уж чего ему так жаться с деньгами-то? Зарабатывает хорошо, премии получает, семья небольшая... Но, приглядевшись внимательней, товарищи могли бы заметить, что Иван государственную. Он берег все большое и малое, во что был вложен человеческий труд, уважая этот труд, зная высокую цену ему. И еще можно было заметить: приходили Ивану Ивановичу на завод письма. Приходили всегда из одного и того же места - из деревни, откуда он родом и где жила его вдовая сестра с ребятами. И не домой она писала ему, а на завод - может быть, не очень-то ладила с невесткой. Каждую получку Иван Иванович отделял часть денег и переводил их сестре в деревню. И росли в той деревне, что за речкой, за березовой рощей, трое сирот, трое мальчишек, которых надо было одеть и обуть, а на мальчишках, как известно, все горит - только поспевай за ними... - Не такое простое дело - судить о человеке, - говорит мой собеседник.- Ты в него всмотрись, в его душе поживи, тогда уж берись судить... Был на заводе молодой рабочий, о котором все товарищи знали, что он пьет. Пил он тяжко, не раз прогуливал, не раз приходил на завод в том мучительном состоянии, для обозначения которого в русском языке родилось мрачное слово "похмелье". И вот однажды в разговоре он хмуро сказал Гаврилину: - А почему, собственно, мне не пить? Обо мне плакать некому... Парень жил с братом, человеком суровым и себялюбивым. Парень был в доме чужим: день и ночь ему напоминали о том, что он всем помеха, всем в тягость. Как-то после праздничной демонстрации Гаврилин повел его к себе домой. Уж не знаю, что наготовила к празднику Шура, но было, видимо, там всего вдоволь. Товарищи посидели не один час за столом, толкуя по душам. |
|
|