"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Раздевайтесь, умывайтесь, и я проведу вас в столовую.
Мы с Ваней переглянулись.
- В столовую?
- А как же - ужинать. Вам положена летная норма.
Женщина ушла.
- Летная норма! - сказал Архангельский, садясь на стул и сдергивая с ноги
унт. - И это здесь - в Ленинграде! Для приезжих! Черт знает что!
И все-таки она отвела нас в столовую. Небольшой зал, десятка полтора
столиков, накрытых белыми скатерками. Приборы, бумажные салфетки. И, может
быть, от этой неожиданной опрятности и какого-то, как нам казалось,
искусственного домашнего уюта на нас повеяло таким холодом, что мы
поежились. Все здесь нам казалось невероятным и совершенно неподходящим
для голодающего города, где крошке хлеба не было цены.
Ваня сидел как на иголках. Ерзал на стуле и не знал, куда девать свои
огрубевшие руки со следами несмываемого масла.
Принесли ужин. Конечно, это была весьма и весьма относительная "летная
норма", но здесь, в Ленинграде, она должна означать и, конечно, означала
великолепный, "царский" ужин.
Мы сидели, опустив глаза. И стоявший во дворе часовой все маячил перед
нашим взором.
И оба враз, не сговариваясь и не глядя друг на друга, мы потянулись к вазе
с бумажными салфетками, взяли по нескольку штук и, придвинув к себе
тарелки, осторожно стряхнули в бумагу содержимое.
Мы спустились на второй этаж и прошли мимо сторожки, где по-прежнему двое
играли в шахматы, а третий пил чай.
- Туалет во дворе налево, - не поднимая головы, сказал один из них.
- Ладно, спасибо.
Мы вышли во двор. Где-то в небе гудел самолет, и синие лучи прожекторов,
ища его, бегали по облакам. И с каждым поворотом луча все во дворе
приходило в движение. Вот зашевелилась бочка, вытянув длинную тень, вот
искривились стены, сверкнули стеклянными глазницами окон и помрачнели в
тяжком раздумье.
Наших ног коснулась тень от штыка часового.
- Вот он! - шепнул Иван и принялся совать мне в руки теплый размокший
сверток.- На, иди лучше ты!
Часовой стоял все в той же позе, прислонившись спиной к кирпичной стене и
опираясь обеими руками о винтовку. Да жив ли он?!
Конечно, это было не по уставу - подходить к часовому, да еще
разговаривать с ним. Но как же тогда вручить ему наш сверток?
Кажется, мне пришла на ум удачная мысль. Громко кашлянув, я сказал:
- Пойдем, Ваня, за ворота, посмотрим, как наши будут лупить фрица.
И мы пошли к воротам. Проходя мимо часового, я при свете прожекторов
увидел его внимательные глаза. Вот раздвинулись сухие губы, и до нашего
слуха донесся хриплый, едва различимый старческий голос:
- Не выходите, сынки, за ворота, - комендантский час.
- Да? Мы и забыли! Спасибо, папаша.
Мы повернули назад. В это время где-то вдалеке глухо заухали зенитки. Лучи
прожекторов сошлись в пучок и остановились на сверкающей точке. Поймали!
По крышам домов пролетела осыпь осколков от зенитных снарядов.
Пройдя часового, я подошел к ранее замеченному мною зарешеченному окну