"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

коренастый лейтенант со шрамом на щеке, приложив к новой карте линейку,
ловким движением руки разом отрывает от нее ненужную белую полосу.
Поворачивается, прикладывает карту к краю другой, приглаживает ребром
ладони. Готово! Карта склеена.
Шарит по полу рукой:
- Черт возьми, кто взял мой карандаш и линейку?! Дай сюда!
- Слушай, Петро, подай, пожалуйста, клей.
- Лови!
- Ну-ну, потише! Ты же мне фрак испачкаешь.
- Го-го-го-го!
Это штурманы готовятся к полету. Летчики пока занимаются кто чем хочет:
один пришивает к гимнастерке пуговицу, другой читает, третий бродит между
коек и думает о чем-то своем, по губам его скользит улыбка. В дальнем углу
кто-то, лежа на койке, напевает под гитару сентиментальный романс. Рядом
двое застыли над шахматной доской. Третий лежит, закинув руки за голову, и
не мигая смотрит в потолок. Четвертый что-то мудрит с пистолетом. Я стою
как раз над ним, и мне видно, как он, вынув обойму, отодвигает затвор и
вкладывает в ствол девятый патрон.
- Зачем это? - Я спросил машинально. И он ответил тоже машинально, не
поднимая головы и не удивляясь такому глупому вопросу:
- Для себя. Этот патрон называется "для себя".
- Это как же?
- А так, - ответил летчик, осторожно спуская и придерживая пальцем курок.-
Если что случится. Вот... собьют, например, и ты упадешь в расположение
врага. Весь израненный. Только одной рукой шевельнуть можешь. Ну, одной-то
рукой рамку не отведешь, пистолет не зарядишь. А так - пожалуйста - взвел
курок и...
- Себя?
- А это уж судя по обстоятельствам.- Он положил пистолет в кобуру и,
взглянув на часы, поднялся с койки.- Пора одеваться.
И больше я для него не существовал. Я вообще в этом зале ни для кого не
существовал. Меня не замечали. Мне было неприятно, но я воспринимал это
как должное.
Ребята собираются в бой. И, может быть, кто-то из них сегодня уже не
вернется... Может, вон тот, стройный младший лейтенант с курчавой
шевелюрой? Или тот, коренастый капитан, похожий на Швейка? Они идут на
подвиги. А я? Я пойду сейчас в столовую, потом - в кино и вечером, ни о
чем не беспокоясь, лягу спать в этом большом пустом зале. Утром встану
выспавшийся, а они придут с боевого задания, уставшие до крайности, с
зелеными лицами, с ввалившимися глазами...
Открылась дверь. Дежурный по штабу, высокий носатый лейтенант, заглянул в
помещение:
- Прошу всех в штаб на получение задания.
И тут все пришло в движение. На глазах таяла, пустела вешалка. Летчики
натягивали комбинезоны, опоясывались ремнями, проверяли обоймы пистолетов
и уходили.
Зал опустел. Слово "всех" меня не касалось, и я остался один. Ряды коек,
сохранивших конфигурацию тел своих хозяев, терпеливо ждали героев. Только
наши тринадцать выделялись щегольской заправкой-выправкой. Противно
смотреть!